Проект «Платон»

— Как видишь, мы тоже имеем свободный доступ к базам данных полиции. Даже взламывать ничего не приходится. Я их неофициальный, но очень весомый консультант по целому ряду психопатологических, бихевиористических и всяких таких прочих вопросов. К этому делу тоже привлечён я. Так что после того, как завтра проассистируешь Елене, ты отправишься к старшему оперуполномоченному Беляеву на правах моего полноправного представителя. В качестве версии можешь ему рассказать, что Васильев был одержим сверхценной идеей. Тем более это почти правда.

— Почему «почти»? — жалобно спросил Иван.

Просто для того, чтобы хоть что-то сказать. Он чувствовал себя разбитым, униженным. И в то же время, как это ни парадоксально, он чувствовал себя сильным, уверенным, и ему казалось, что эти чувства только в самом начале его пути. И что сила его будет возрастать. А вместе с нею и слабость будет становиться сильнее. Чтобы ни значил весь этот бред. Кроме уже известного из законов Ньютона о равности сил действия и противодействия.

— О том, что сверхценная идея первоначально не его — упоминать не обязательно. Всего лишь.

Иван сложил фотографию и спрятал в карман. Создатель обошёл всех, разлив бутылку до дна. Он остановился у Ивана:

— Где твой друг Антон, о котором ты довольно много раз наивно пытался не упоминать? Елена отзывалась о нём наилучшим образом.

— Не знаю, — пожал плечами Иван. — Он всегда появляется без предупреждения. И так же исчезает. И потом снова появляется.

— Как ещё раз появится — пригласи его работать с нами.

— У него нет профильного образования. Он не врач, не физиолог. Он всего лишь…

Виддер с интересом смотрел на Ивана. Иван поднял взгляд на своего учителя.

— Всего лишь кто?

— Он всего лишь парень необыкновенных способностей. Но его знания не систематизированы. В иных областях они обширны и глубоки. В других — отрывочны. Но он наблюдателен, умеет делать верные выводы.

— Отлично. Нам нужен человек для полевой работы.

— Для полевой работы?

— Мы не сможем изучать душу, исключительно сидя в подвале. Что-то мне подсказывает, что Антон — недостающая часть.

— Недостающая часть чего?

— Целого, Иван, целого. Часть — это всегда о целом. Решение принимать тебе. Как минимум — твои решения о тебе.

Утром Иван стоял в операционной секретного института. Она ничем не отличалась от нейрохирургической операционной современной продвинутой клиники. Всё здесь было на высшем уровне. И многофункциональный дистанционно управляемый рентген-прозрачный стол, позволяющий оперировать во всех положениях, включая нестандартные. Понятно, что простецкое положение «сидя» там тоже имелось. Как раз сейчас в нём восседал Васильев, хорошо приглушенный транквилизаторами. Его обритая и обработанная йодонатом голова была надёжно закреплена набором системы жёсткой фиксации. Иван уставился на Васильева, как завороженный. Хотя при других исходных данных он бы непременно восхищался хирургическим микроскопом последнего поколения, суперсовременной нейронавигационной системой, интраоперационным мобильным рентгеном, налобной микрохирургической оптикой. Последняя как раз была водружена на Елену. А на столике лежал полный набор микроинструментов и нейрохирургический высокоскоростной трепан с полным комплектом дрелей. Елена уже садилась в автоматически управляемое кресло нейрохирурга.

— Готов?

— Да, — ответил Иван. Только потому, что надо было что-то ответить.

— Тогда поработаешь анестезиологом.

— Мы его будем обезболивать?

— Ну разумеется! Мы же не садисты! Мозговая ткань боли не чувствует, но кожа, кость и сосуды… Да вы и сами всё знаете! Так что займитесь делом, господин Ефремов!

Елена кивнула на инструментальный столик. Там уже лежал набранный шприц. Иван надел перчатки и начал производить инфильтрационную анестезию. Елена молчала.

— А какова цель этой операции?

— Ремесленная, Иван Алексеевич. Сейчас я всего лишь вскрою ему череп.

— Каким образом?

— Нам надо обнажить поверхность полушарий, открыть доступ к основанию мозга, обнажить среднюю линию и медиальные отделы полушарий, а равно и височные доли.

— То есть мы к чёрту сносим ему черепушку.

— Точно! Хотите произвести кожный надрез?

Иван содрогнулся.

— Так я и предполагала! — Фыркнула в маску Елена и взяла скальпель. — Дырку-то хоть просверлишь? Пардон, нанесёшь фрезевые отверстия? Так палёной костью воняет, что если просто наблюдать — можно грохнуться в обморок.

Елена начала разрез. В несколько мгновений под её твёрдой и проворной рукой голова Васильева обзавелась тонким кровавым венцом, заструившимся потёками.

— Промокай, ассистент! — Прикрикнула она на завороженного зрелищем Ивана.

Глава четырнадцатая

— Как дела в клинике? — спросил Создатель у Митрофанова.

Они спускались в лифте, допуск в который был разрешён для них двоих, двери раскрывались по сканам сетчатки Создателя и Митрофанова. Хотя с ними был третий. В кресле-каталке сидел Васильев. Его голова выглядела обыкновенно, на первый взгляд. Если бы не едва различимый шов по всей окружности, спереди начинавшийся чуть выше надбровных дуг.