Проект "Плеяда" 2.0

— Это мои первые создания, — с гордостью произнес профессор, забирая, тем временем, кровь на анализ, — как и полагается, первый блин комом. Эксперименты начались еще во время моей работы во Французской Гвинее — было заключено соглашение между советским правительством и Французской Республикой. За сотню франков негры соглашались быть днорами спермы для самок обезьян. И потомство было, но — такое, какое вы видите перед собой: более-менее человеческая внешность, но совершенно звериный разум. Сколько я не бился, не пытался добиться лучших результатов — бесполезно. Но я говорил с тамошними колдунами и они рассказали мне кое-что — то, что очень помогло мне в исследованиях. У них там есть свои ритуалы, обряды «смешения крови», жертва Царю обезьян. Во всех этих суевериях обнаружилась масса интересного и это мне помогло, когда я…

Он замолчал, вынимая зонд и доставая из ящичка большой шприц. Однако Наташа и так уже поняла, о чем речь. Секрет преображения профессора Иванова был замешан не только на его научных достижениях, но еще и на темных секретах Черной Африки. Соединенные со всей мощью советской науки и тайными знаниями монгольских шаманов, семена, посеянные в душных джунглях, дали обильные всходы в забайкальской тайге.

— Мне пришлось уехать оттуда, — с сожалением произнес Иванов. — Официально было объявлено, что все опыты окончились неудачей, но на самом деле с десяток моих созданий я вывез на советском сухогрузе. Двое подохло в дороге, зато остальных восемь я привез в СССР. Их спермой я оплодотворял и женщин и самок обезьян, смотрел, что получится, заставлял их скрещиваться в самых разных комбинациях. Хорошо еще, что половая зрелость у них наступает много быстрее, чем у людей. В общем, рано или поздно мне удалось вывести то, что ты видела там, на плацу.

Он прервался, чтобы всадить шприц в бедро Наташи и та невольно вскрикнула. Внизу в ответ послышалось басовитое ворчание. Доктор, словно и не заметив, что его пациентке больно, продолжал болтать. Похоже, у него не часто тут находились новые уши, перед которыми он мог похвастаться своими достижениями. Наташа, как имеющая медицинское образование, в этом отношении была для «товарища Иванова» настоящим кладом.

— Да вот так вот, Наташа, — рассуждал он, — методом проб и ошибок, мне я добился успеха. Но время от времени среди моих подопечных рождаются и такие безмозглые уроды. Эти на человека похожи хотя бы телом, в других камерах встречается совсем жуть. Приходится их изолировать. От них тоже есть польза — хороший семенной фонд, резерв для дальнейшего оплодотворения. Также на них можно проводить опыты, какие мне не позволят проводить на более развитых особях.

Говоря все это, доктор взял, наконец, все анализы, убрал образцы в ящичек и выпрямился.

— Ну, вот и славно, — произнес он, — вроде пока все в норме. Забыл сказать — обычно наши подопытные беременеют с первого раза. Забавно, но эти…сущности, с которыми имеет дело господин Сагаев, кажется, придают семени какую-то особую силу. Так что поздравляю — очень скоро, я полагаю, вы познаете все радости материнства.

Улыбаясь ослепительно белыми зубами, Иванов перешел к другой девушке, а Наташа прижавшись лбом к спинке кровати беззвучно выла — от страха, омерзения и стыда. Она давно поняла, для чего ее похитили и как собираются использовать, но сегодня, после всего, что случилось и последующего пояснения Иванова, она почувствовала себя полностью раздавленной. Участь безвольного скота, живого инкубатора для выращивания омерзительных тварей, словно вышедших из ночного кошмара — было от чего свихнуться.

Снизу в ответ ее тихому плачу раздавался заунывный вой черных обезьян.

Прошло три дня с тех пор как Наташа впервые оказалась в своей камере-палате. Первые сутки она лежала прикованной к кровати: надо полагать, доктор понял ее состояние и решил не рисковать, отпуская — вдруг ценный подопытный материал наложит на себя руки. Кормили ее насильно, причем, судя по специфическому привкусу, в пищу добавляли какие-то лекарства. Кроме того, ей периодически делали разные уколы. В итоге уже к середине второго дня на Наташу напала странная апатия — незавидная ее участь воспринималась без всякого трагизма, будущее представлялось в уныло-сером, но не страшном свете. Заглянувший к обеду Иванов внимательно осмотрел ее, задал несколько вопросов — на который Наташа безропотно ответила — после чего просиял и приказал своим подручным расковать ее.

— Просто прекрасно, моя дорогая, — произнес он, — вижу, вы уже полностью прониклись важностью возложенной на вас миссии. Грань между экспериментатором и объектом эксперимента, на самом деле, невелика — разве мой внешний облик не лучшее тому доказательство? Великие ученые прошлого прививали себе оспу, чтобы проверить новые лекарства, а вы совершили прививку новой жизни — той, что достигнет звезд.