Проект "Плеяда" 2.0

— Столковался волк с лисицей, — он закашлялся, сплюнув кровавую слюну, — эх надо было бы лучше то болото обшарить, жаль только времени не было. И ты и она — одного проклятого семени. Ничего скоро Вождь вас всех на нуль умножит.

— Твой вождь уже увяз в болотах, — скупо усмехнулся финн, — подавится он страной Суоми. Ты нас не знаешь, но я расскажу напоследок. Есть у северян обычай — предателей и прочих ублюдков хоронить на кромке моря, между землей и водой. На грани между мирами людей и водяных духов образуется зазор и твари пучины приходят, дабы забрать свое.

Лицо якута посерело, но Лаури уже не обращал на него внимания. Он подошел к воде, встав в пяти метрах от знакомой избы. Окно по-прежнему зияло чернотой и оттуда веяло речной сыростью и гнилой рыбой. Вскинув руки по направлению к реке, он заговорил и Илте невольно стали казаться знакомыми его слова, обращенные к неким Ветехинену, Веден-Эме и «Княгине Вамме», которых Лаури призывал «прийти и взять свое».

Неожиданный порыв ветра всколыхнул воду, послышался плеск воды и удары лопастей по речной поверхности. Илта увидела, как закрутилось колесо, как над водой зароились зеленоватые блуждающие огоньки, а над крышей избы взметнулись язычки призрачного синего пламени. Чертова мельница снова заработала.

И вот вода взбурлила у самого берега и якут протяжно, надрывно закричал, увидев клочья зеленой тины, всплывающие на поверхность. Мерзкое зловоние исходило от разом потемневшей воды, в глубине которой быстро росло еще одно, совершенно темное пятно.

— Назад, — сквозь зубы проговорил Лаури и Илта поспешно отступила, уже понимая, что сейчас будет. Понимал это и якут, изо всех сил бившийся на краю берега, стараясь вырватся из пут, но тщетно — финн и куноити вязали на совесть.

Илта так и не смогла уловить момент, когда из воды появилось нечто — только что вода бурлила у самого берега, извергая клочья зеленой вонючей пены, когда вдруг над связанным якутом нависло жуткое существо — с длинными зелеными волосами и длинной бородой, казалось состоящими из сплошной тины. Тело покрывала блестящая чешуя, наподобие рыбьей, руки и ноги напоминали лягушачьи лапы. Страшная личина, с горящими красными глазами приблизилась к лицу якута и жабий рот раздвинулся в довольной ухмылке.

— Что это? — Илта недоуменно помотала головой, думая, что у нее темнеет в глазах. Нет, все таки и было — из зеленой тины выскальзывали извивающиеся черные тельца, падающие на обнаженную кожу якута. Непрерывным потоком, существа, похожие на жирных коротких червей, струились по волосам и бороде, уже казавшимися уже не зелеными, а черными. Вот водяной распахнул пасть и новый поток отратительных созданий выплеснулся прямо в распахнутый в крике рот якута.

— Это то, что я думаю? — прошептала Илта, глянув на финна. Тот кивнул.

— Да. Это пиявки.

В считанные минуты якут оказался погребенными под нависшими на нем целыми гроздями отвратительными тварями. Они проникали ему всюду — глаза предателя превратились в сплошные кровоточащие дыры, куда одно за другим втягивались черные тела. Еще больше их вползало в рот- сначала челюсти якута размалывали пиявок в жидкую кашицу, но вскоре Степанов просто не смог закрыть рот — струящийся из жабьей пасти черный поток казался неиссякаемым. Илта не верила своим глазам — облепленное гроздями черных шариков тело раздувалось на глазах. Живот, огромный словно у беременной женщины, бился и дергался, и под кожей угадывались изивающиеся червообразные тела. Грудь якута тоже ходила ходуном, горло раздувалось, словно у огромной лягушки. А затем брюшина и грудная клетка треснули и оттуда заструился черный поток. Водяной протянул бороду и в зеленую тину, как в воду возвращались насосавшиеся крови твари, втекая в пасть чудовища. Водяной жевал их, с наслаждением прищурив красные глаза и кровавая жижа текла по его подбородку.

Насытившись, чудовище развернулось и, переваливаясь, двинулось в воду. В этот же момент последний раз вспыхнуло и погасло синее пламя над избой, угасли и зеленые огоньки над водой.

— Старый колдун принял жертву, — произнес финн, созерцая обескровленное месиво из плоти и костей, оставшихся от якута.

— А ты, это…откуда знаешь, как к нему обращаться? — невольно поинтересовалась Илта.

— Да знаю немного, — кивнул Лаури, — я, еще до войны, когда бывал в Беломорской Карелии и на Коле, много общался с местными — и карелами и поморами. Ну и баек всяких наслушался о колдунах тоже: и наших с карелами и о русских говорили. Говорили, что многое умеют, что и с водяными духами на короткой ноге — чертями и русалками всякими. А на Терском берегу откуда и здешний колдун родом, говорят двое братьев-купцов даже разбогатели на том, что с водяной девкой сошлись и людей ей на съеденье отдавали. Один из тех рассказчиков Он знал кое-что от деда-ворожея, вот и рассказал заговор один, а я и запомнил. Вот уж не думал, что пригодится.

— Пригодился, как видишь, — через силу усмехнулась Илта, — расскажешь потом?