Проект "Плеяда"

Хозяин парохода зарабатывал на жизнь тем, что отвозил пассажиров с Зеи в Благовещенск — высадив Алису и остальных, он, как поняла Наташа должен был забрать группу канадских золотоискателей. Может ему и приплачивали большевики, но, скорее всего он работал не за страх, а за совесть, искренне ненавидя оккупантов. Судя по всему не один он занимался на Зее подобным извозом — навстречу им то и дело шли разные суда, со многими из которых капитан Шурыгин обменивался приветственными гудками. Пару раз попадались и менее безобидные «кораблики»- Наташа помнила, как вспыхнуло ее лицо надеждой, когда навстречу «Гольцу» двинулся сторожевой катер — явно из состава бывшей Амурской флотилии. Сейчас же над ним развевалась не красная тряпка, а темно-зеленое знамя со Спасом — флаг Амурского казачества. Охранявших Наташу Петра и Николая этот корабль изрядно переполошил — только что мирно дегустируя капитанский ханшин, оба подскочили словно подброшенные пружиной. Cбив девушку на пол, мужики навалились сверху, не давая ей подняться.

— Пикнешь — прирежу, — побежал Петр, приставив к горлу Наташи нож. Для надежности он еще и заткнул ей рот ладонью. Однако неказистый пароход, как видно, не привлек внимания речной полиции и катер проследовал мимо, даже обменявшись гудками. Часа через три на реке появился второй полицейский катер, но все повторилось по той же схеме.

Похоже ситуация изменилась — подняв Наташу с койки, Алиса собиралась сойти на берег не в Зее, а где-то раньше. В тесную каюту вошли Николай и Петр — с хмурыми, какими-то помятыми лицами, словно с похмелья или недосыпу. Скорее второе — вряд ли Алиса позволила бы им сейчас пить. И действовали они слажено и споро — ловко вздернули Наташу на ноги, скрутили ей сзади руки кожаным ремнем и вытолкали из каюты.

«Голец» пришвартовался к берегу, на который уже были спущены сходни. Капитан Шурыгин стоял у штурвала, на изрытом оспинами лице не отражалось никаких эмоций. Лишь, когда мимо него провели Наташу, в глазах мужчины снова промелькнула жгучая ненависть и он смачно сплюнул за борт. Красноармейцы провели Наташу на берег, вслед за ними легко сбежала и комиссарша.

— Отличная работа, товарищ Шурыгин, — Алиса развернулась к хозяину парохода, — Родина тебя не забудет. Надеюсь, встретимся еще.

— Все там будем, — хмуро ответил капитан, глаза его неотрывно смотрели на реку. Неожиданно на его лице отразилась тревога.

— Черт! В лес быстро!

Из-за одного из островов вынырнул патрульный катер под уже знакомым флагом Амурского казачьего войска. Шурыгин метнулся в рубку, заработал мотор и неказистое суденышко, стало разворачиваться навстречу, стараясь загородить корпусом стоящих на берегу людей.

— Давай в лес! — Алиса грубо толкнула в плечо Наташу, одновременно послав бешеный взгляд остальным. Катер был слишком далеко, чтобы его экипаж мог разглядеть четырех людей на берегу. Так что у «Гольца» были все шансы отделаться легким испугом — с катером их разделял еще почти километр, когда Алиса, с двумя ее подручными, пинками и угрозами загнали пленницу под лесной полог.

Весь день они шли вдоль Зеи, то подходя близко к реке, то удаляясь в чащу. Последнее приходилось делать все чаще: к вечеру разнообразные суда появлялись на реке чуть ли не каждые полчаса — и в одиночку и небольшими группами. Большинство из них были явно гражданскими — даже на берегу слышались разносящиеся по реке пьяные крики на разных языках, звуки музыки. Судя по нескольким презрительно-неприязненным замечаниям Алисы, это были золотодобытчики, торопящиеся спустится к Благовещенску, чтобы сесть на поезд в Хабаровске и успеть на праздник.

Ближе к вечеру на реке стало появляться все больше кораблей под флагом Амурского войска, а когда почти стемнело и на другом берегу реки засветились огни города — видимо той самой Зеи — по реке прошел военный катер под знаменем Восходящего Солнца.

— Назад! — прошипела Алиса, больно вцепившись ногтями в руку Наташи. Та опустила голову, скрывая злорадство при виде явного страха на лице коммунистки. Больше впрочем, причин для радости у девушки не нашлось — теперь ее уводили от реки, по левому берегу которой высокие холмы постепенно переходили в горы хребта Тукурингра, поросшие лиственницей, черной березой и монгольским дубом. Под одним из таких деревьев они и заночевали. Наташу сторожили по очереди, давая выспаться только одному из ее конвоиров. Сама девушка почти не сомкнула глаз — ей было слишком холодно и страшно.

Утром они вновь двинулись в путь.