Проект Повелитель

Я слышал, как шуршала трава, и любопытные мелкие зверьки подбирались к костру, принюхивались. Как кричали разными голосами птицы. Из них я узнавал только сову. Не такую уж редкую птицу в городе. Потом я насторожился. Кто-то пер напрямую, как самоходка, к нам, не прячась и не скрываясь. Сережка, судя по всему, его не видел и не чувствовал. Я тихо выскользнул из шалаша, чтоб натолкнуться на соломенную голову подходящего.

– Бросили меня бедного… Плохой Толстый! И Сережка плохой.

– Никто тебя не бросал, – невозмутимо возразил Шустрый. – А будешь про меня фигню всякую говорить, пожрать не дам! Есть-то, поди, хочешь?

Ябеда закачал головой. Сережка шагнул к шалашу за едой и тут только увидел меня.

– Дядя Толстый! Ябеда нарисовался. Покормить или прогнать?

– Корми, конечно, – я взъерошил Сережке волосы, – племянничек.

* * *

– Дернешься, – тихо сказал Руслан, держа нож у причинного места охранника, – всю жизнь писать сидя будешь.

Чужак от неожиданности онемел. Он справлял малую нужду, когда нечто холодное и враждебное возникло из-за спины и угрожало смыслу его жизни.

– М-э-э. Что за шутки, Хлыст! – выдавил он и попытался увидеть нападавшего, но Руслан чуть придавил ножом, и тот сдался.

– Ответишь на мои вопросы, жить будешь. Джокер здесь?

– Здесь… – сдавленно ответил незнакомец.

– Это хорошо. Сейчас выйдешь на улицу и позовешь его, чтоб он вышел.

– Толстый, ты, что ли?

– Я худой и жилистый и на твои вопросы отвечать не собираюсь. Ты всё понял?

Чужак закивал.

– Выйдешь на улицу и позовешь Джокера. Если скажешь лишнее, не обессудь. Ежика видел?

– Угу.

– У меня тут дюжина охотников, каждый по стреле пустит, будешь таким же.

– Не пойдет он.

– Что значит не пойдет? Позови, скажи, нашел что ценное.

– Он скажет: принеси.

– Ты скажи, что не можешь донести.

Незнакомец усмехнулся.

– Ты, видать, охотник, точно, с дуба свалился. Не знаешь, кто такой Джокер? Да пусть хоть солнце выйдет, он сначала людей проверить пошлет.

– Руслан, а как он узнал, что ты на дубе живешь? – не к месту встрял Лис.

Брови чужака полезли наверх:

– Мужики? Вы, вообще, откуда?

– Мужики землю ковыряют, а мы охотники, – резко ответил Николай.

Руслан так глянул на Колю, что тот замолк. Ему на миг показалось, что глаза у Руслана становятся желтыми, с вертикальными зрачками.

* * *

При свете костра Ябеда исполнял перед нами какой-то загадочный танец. Сначала он махал руками, как крыльями, потом кричал диким голосом, стращал нас, выпучив остекленелые глаза. Тыкал себе пальцем в уши и размахивал горящей веткой. Ветку я у него тут же отобрал, во избежание пожара. Видя, что ценители из нас с Сережкой никакие, он совершенно отчаялся и, достав из кармана кусок глины, скатал горошины и заложил ими уши.

– Ты зачем это делаешь? – спросил Шустрый.

– Летят, летят, – замахал тот руками, как крыльями, – пить будут.

– Ну и пусть пьют.

– Тебя пить будут, меня… Всех, кого увидят. Уснешь и не проснешься. Долго спать будешь. Навсегда.

– Умрешь, что ли?

Ябеда перепуганно закивал головой.

– А глина в уши зачем, – поинтересовался я, – чтоб умирать не страшно было?

– Чтоб их не слышать. Они скажут спи, и уснешь.

Я пощупал ночное пространство. Есть какая-то живность вокруг, мелкая, из породы любопытных. Вроде ничего серьезного. Однако сознание уловило на дальних подступах нечто.

Это нечто хаотичным облаком приближалось к нам. Зацепил я это облако краем, и мне стало нехорошо, на миг отключился, как будто после тяжелого дня в сон впал.

– Ну-ка, дай глины!

Ябеда полез в карман. Отщипнув себе, протянул Сергею.

– Шустрый, бери кусок и уши залепляй.

– Зачем?

– Бери! Они быстро летят.

– Наших будить?

Не успеть, подумал я, замазывая уши и слыша хлопанье бесчисленных крыльев.

– А-а-а-а! – заорал Ябеда, вновь подпалив ветку и размахивая ею над головой.

– Сдурел! Вы что?!..

Высунувшийся из шалаша Косой застыл, словно заснул на ходу. Лицо его было жутко удивленным. Черная лохматая тварь упала ему на загривок, а он даже не поморщился. Я сбил ее ногой, слегка задев Косого по затылку. Судя по выражению лица, он не обиделся. Просто выпал из поля зрения, завалившись назад в шалаш.

В уши через глину пробивался свист. Он был пронзительным, но его хотелось слушать вечно. Застыть и слушать. И я гнал это наваждение от себя. Отгонял черных, мелькающих в воздухе тварей горящей веткой. Мне жутко хотелось нырнуть в шалаш, чтобы проверить наших. Воображение рисовало их умирающими, облепленными кровопийцами, всех в крови. Но эти гады с кожаными крыльями, шуршащими, словно бумага, не давали мне это сделать. Они кружили и кидались со всех сторон. В черном ночном небе их почти не было видно. Мы кружились втроем как сумасшедшие, раздавая удары невидимым врагам и частенько задевая друг друга, но все же отражая нападение. Лучше всех, на удивление, это выходило у Ябеды. Он уже сбил несколько тварей, причем удачно отправив их в костер. Воздух наполнился запахом горелого мяса и шерсти. Но их, казалось, не убывало. В голове лихорадочно билась мысль: «Что делать? Что делать?»

– В костер! – крикнул я. – Шустрый, в костер дров подкинь, потухнет – и нам…