Проект «Повелитель»

Шустрый понял и, не отвлекаясь, сдвинул в костер ногой весь припасенный на ночь сушняк. Костер полыхнул. Языки пламени взметнулись к небу, освещая всё вокруг. Стало видно несколько черных точек, ползающих по шалашу. Залезут, суки! Залезут!

В отчаянии я издал такой рык, что потерял себя…

* * *

– Значит, не выйдет?

– Хоть убей, не выйдет.

– Это можно, – зловеще сказал Руслан. Что-то закапало на загаженный пол.

– Не, не, не… не торопись! – тихим голосом, полным смертельного ужаса, попросил пленный.

– Толку-то от тебя, – хмыкнул Лис.

– Я расскажу. Расскажу, как до него добраться. Третий этаж, второе окно от подъезда. Он там всегда, почти всегда, – чужак отчаянно хотел жить, – сейчас не увидите. Но он по ночам свечи жжет.

Лис многозначительно посмотрел на Руслана. Мол, всё. Сказано всё. И провел большим пальцем по горлу. Руслан на мгновение задумался, что-то решая.

– Лис, у меня в кармане мешочек. Достань. Коля полез в карман.

– Это что? – удивился он, высыпав содержимое на ладошку. – Уйди-уйди?

– Ага, – ответил Рус и обратился к чужаку: – Я обещал тебе жизнь, хочешь жить – сейчас зажуешь.

– Что это? Ничего я жевать не буду.

– Жить хочешь? Последний раз спрашиваю?

– Буду, буду.

– Рус, а ты уверен? – Николай с сомнением посмотрел на Руслана.

Хорошо, что пленник не видел, как Руслан с сомнением пожал плечами.

– Что стоишь? Корми да отпустим.

Пленник жевал сухой порошок с ладошки и кривился. Слезы катились по его щекам.

– Запить дать?

Тот усиленно закивал головой. Припал к протянутой фляжке и пил захлебываясь. Вода текла по подбородку. Руслан убрал нож и коленкой оттолкнул пленника:

– Свободен! Вали отсюда!

Чужак пошел в заданном направлении, пошатываясь и держась за стенки. Вывалился он из подъезда совершенно невменяемый.

– На речке, на речке, на том бережочке мыла Марусенька белые ножки… – донеслось с улицы.

– Какого черта? Дюбель, ты где так нажраться успел?

– Хлыст, а ты говно! Всегда тебе хотел это сказать… ик… ик… Иди на… Господи! Как красиво-то кругом… А вы все дерьмо… И Джокер дерьмо! Его убьют сегодня, и станет одним меньше. А того старика жалко. Бросил его Джокер в проклятый дом ни за что. Ну умом тронутый, а взял и живьем бросил…

С улицы донеслись удары. Чужака бил напарник. Не со злобы, а так, для профилактики, чтоб втихаря от него водку не жрал. Дюбель же принялся всех обличать и крыть матом на чем свет стоит. Наверное, съел что-нибудь. Голосов на дворе добавилось, видимо, на шум вышли другие жители дома.

При словах про старика и проклятый дом Руслан насторожился и ловил каждый звук, доносящийся с улицы. Поэтому от попыток Николая утянуть его к окну, через которое они сюда проникли, поначалу отмахнулся. Затем, видя, что в ругани чужаков уже нет ничего интересного, все же уступил. И друзья покинули зловонный подъезд, спеша удалиться подальше.

* * *

Очнулся я от шума, гама и от того, что ноги ощутимо припекало. Сидел я у костра, держа на плечах куртку, которую кто-то заботливо на меня накинул. Видимо, Роза. Остальная одежда отсутствовала. Пламя костра разглядывал через пальцы ног. То ли не мыл я их давно, то ли против огня они черными смотрелись.

Громче всех выступал Федор. Говорил он много и громко, и в основном о том, где он видел этот лес и при каких обстоятельствах. Из сказанного можно было понять, что он с ним сроднился, поскольку вступал в тесные половые отношения со всеми его обитателями. С ним никто не спорил, но и особой радости по этому поводу не высказывал. Только Максимка-младший вторил папаше, надрываясь изо всех сил. Луиза баюкала его, отвернувшись от прочих. Роза маячила рядом с ней. Шустрый с Хаймовичем собирали и складывали какие-то вещи.

Ябеда же сидел по ту сторону костра и ковырял в носу. Простыл, что ли? Ввиду отсутствия какой-либо информации о произошедших событиях, я решил прояснить ситуацию:

– И что это было?

– Ожил?

– Ага…

– Говорил тебе, что болотники пригодятся, а так бы без обувки остался, – отозвался Хаймович.

– Я что, опять медведем бегал? А твари где? Неужто разогнал?

– Разогнал… – Хаймович как-то странно посмотрел на меня.

Сережка тоже смотрел с интересом, и в его взгляде, как в открытой книге, читалось любопытство и восторг с изрядной примесью страха.

– Расскажи ему, Сергей, как он тут воевал, видишь, у него опять амнезия.

– Ты, Толстый… – Шустрый запнулся, – дядя Толстый, как в медведя превратился, так на шалаш и кинулся, давай давить летунов. Как шалаш раскидал, увидел, что кровососы до наших добрались. Как заревешь! И все…

– Чего всё? – не понял я. – Они что, моего рыка испугались и улетели?

– Не улетели, – замахал головой Сережка, – попадали на землю мертвыми.

Следом за Шустрым я замахал головой.

– Вы-то как живыми остались?

– Мы с Ябедой от твоего крика скопытились, потом очухались. Ябеда первый в себя пришел и меня разбудил.

– А остальные?

– Остальных потом разбудили, – пояснил Сергей. – Спали как убитые.

– А я?

– А тебя боялись, ты медведем спал. Пока спал, потихоньку очеловечился. Тетя Роза тебя курткой прикрыла. Замерз, видать, проснулся и к костру пришел.