Проект "Психея" (СИ)

    - Верно. Но трупные пятна ещё никто не отменял. Посмотри, тело чистое. А давно пора.

    - Ты хочешь сказать, он жив?

    - Да нет же, мёртв. Дыхания нет, сердце стоит. Мозг не функционирует. Я проверяла.

    - М-да. Душа не вылезла, а он сам мёртв, но решил поиграть в мёртвую царевну. Что предлагаешь? Сунуть его обратно в аквариум и пусть дожидается поцелуя прекрасной принцессы? Или принца, я у Адама его ориентацию не спрашивал.

    - Судя по тому, как он защищал ту девушку, с ориентацией у него всё в порядке. К тому же, поступил благородно.

    Она посмотрела в чёрные глаза Чаграя. 

    - Один хороший мужик, и тот труп.

    Доктор рассмеялся.

    - Понял, понял. Твои доводы приняты. Можешь понаблюдать ещё денёк. Но потом, уж будь любезна. А пока, - он обнял её. – Раз уж мы остались без работы, мы могли бы использовать мою энергию в мирных целях.

    Женщина приподняла верхнюю губу в улыбке.

    - Что ж, придётся пожертвовать собой на благо науки. Только не здесь.

    - Мы же не извращенцы. Пошли ко мне.

    - Мне тоже надо сбросить напряжение, а то сейчас заискрюсь. Только молодого Адамыча позову, пусть дежурит. Если что, сообщит по внутренней связи.

    Чаграй обнял её за плечи и повёл к выходу.

    - А помнишь, когда всё только начиналось, мы с ног валились, а из лаборатории не вылезали? О сексе вспоминали два раза в год и то, после шампанского.

    Она рассмеялась.

    - Да уж. Жизнь идёт, молодость позади, а вспомнить нечего. Нам уже за сорок, а что мы видели в жизни кроме лабораторий и опытов! И только теперь понимаешь, что опыты не убегут, а вот годы сквозь пальцы уходят. Вся жизнь сквозь пальцы. Пошли. Тем более, я даже в спецочереди во втором десятке. А половина в ней вообще не учёные.

    - Да ладно, я и то третий.

    - В смысле! А кто второй?

    Дверь закрылась. Тихо гудели генераторы поля.

    Бесцветная тяжёлая волна накрыла меня. Яркая прозрачность разъедает плоть. По кусочку, кость за костью, плоть за плотью. И там где проходила волна, оставалось ничто.

    Кожа засветилась, и прозрачность растворила её. Пропитала мускулы и сухожилия, вобрала в себя. Сердце не билось, бесцветность съела его, и выпило всю кровь. Внутренности пошли на закуску. Но я не испытывал боли. Только умиротворение. Только поглощение. Иначе бы вообще ничего не чувствовал. Прозрачность съела мои глазницы, и теперь я даже не мог видеть тьму. Она окутала мой мозг, пробежалась по нейронам и синапсам.

    За несколько часов до похищения, я сидел в кафе с Максимом и двумя подружками. Крепкое вино обжигало горло. Максим смеялся, не открывая рта. Я сидел рядом с блондинкой. Яркий рот доброжелательно улыбался. Она сложила руки перед собой, сидела за столиком, как за партой. Пила вино как лекарство. Я прижимался бедром к её бедру, но домой ушёл один. В телефоне остался её номер, фотка и «Наташа» в телефонной книге. Я обещал позвонить и теперь уже не позвоню. Телефон остался дома. И дом остался дома. И жизнь осталась там же.

    Ничто жадно пробует на вкус образы и звуки.

    - Сегодня проходим спряжение глаголов 2-ой группы.

    Я стучу мелом по доске. Черчу белые линии.

    - Хорошая новость. Они все спрягаются одинаково. Рассмотрим на примере глагола «finir» - кончать.

    Стены дрожат от смеха. Я чертыхаюсь про себя. В следующий раз надо будет выбрать другой глагол для примера.

    - А как будет «кончать» по-французски, Михаил Андреевич? – кричит долговязый дылда с задней парты.

    - Кулёмин! 

    Прозрачность впитывает впечатления.

    Седьмой «б» улыбается мне. Скоро они мне устроят, но сейчас слушают завуча.

    - Французский язык у вас будет вести новый преподаватель Ковалёв Михаил Андреевич.

    На меня смотрят насмешливые детские глаза.

    Прозрачность листает дальше.

    Тетя Нина ставит передо мной тарелку борща.

    - Миша. Тебе уже семнадцать. Подумай о будущем. Ты знаешь два языка. В жизни этого более чем достаточно. Плюс в любом резюме. Нужно искать профессию для жизни.

    Я черпаю ложкой густую красную жидкость.

    - Тёть Нин. Я люблю языки. Это и есть моя жизнь.

    Дальше.

    Здоровый плотный детина сбивает меня с ног и гогочет. Рядом две его одноклассницы жуют резинку. Таращатся на меня и хихикают.

    Я качусь в пыли. Сердце стучит как пулемёт. Голову облепил ватный адреналин. Передо мной на земле валяется палка. Мои пальцы сжимают гладкую кору. Вскакиваю на ноги.

    Пацан смеётся ещё громче.

    - Ну, давай, - говорит он.

    Я видел это много раз в кино. Я далеко от противника и он не боится. Но я делаю длинный выпад вперёд, опускаясь на согнутую ногу. Палка утыкается во что-то, и я слышу рёв боли. В следующее мгновение, девчонки пронзительно визжат, закрывая рты ладошками. Пацан согнулся, прижимая ладони к лицу, а на конце палки какая-то склизкая фигня. Я отбрасываю палку. В глаза бьёт пылающий летний закат.

    Дальше.

    Тётя Нина склонилась ко мне.

    - Твои родители уехали, и ты немного поживёшь со мной.

    Глаза набухают слезами.

    - Я хочу к маме.

    Тётя Нина поджимает губы. На её голове чёрная повязка.

    - Наверное, она тоже хочет к тебе. 

    Мой мозг превращается в источенную временем ветошь.