Проект "Радуйся, Мария" (ЛП)

Хорошо. Итак, я здесь с двумя мертвецами. Мне следовало бы испытывать отвращение и ужас, но это не так. Они так далеко ушли, что даже не похожи на людей. Они выглядят как украшения на Хэллоуин. Надеюсь, я не был близким другом ни с одним из них. А если и был, то, надеюсь, не помню.

Мертвые люди-это проблема, но меня больше беспокоит то, что они здесь так долго. Даже карантинная зона удалит мертвых людей, не так ли? Что бы ни случилось, это должно быть чертовски плохо.

Я встаю на ноги. Это медленно и требует больших усилий. Я держусь на краю кровати мисс Мамочки. Она качается, и я качаюсь вместе с ней, но держусь прямо.

Руки робота играют со мной, но я снова прижимаюсь к стене.

Я почти уверен, что был в коме. Да. Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что я определенно был в коме.

Я не знаю, как долго я здесь нахожусь, но если меня поместили сюда одновременно с моими соседями по комнате, то это было давно. Я потираю свое наполовину выбритое лицо. Эти руки предназначены для управления длительным бессознательным состоянием. Еще одно доказательство того, что я был в коме.

Может быть, я смогу добраться до этого люка?

Я делаю шаг. Потом еще один. Затем я опускаюсь на пол. Это просто слишком для меня. Мне нужно отдохнуть.

Почему я так слаб, когда у меня такие хорошо тренированные мышцы? А если я был в коме, то почему у меня вообще есть мышцы? Сейчас я должен быть иссохшим, тощим месивом, а не любителем пляжного отдыха.

Я понятия не имею, какова моя конечная цель. Что мне делать? Я действительно болен? Я имею в виду, я, конечно, чувствую себя отвратительно, но я не чувствую себя “больным".” Меня не тошнит. У меня не болит голова. Не думаю, что у меня жар. Если у меня нет болезни, то почему я был в коме? Физическая травма?

Я ощупываю свою голову. Ни шишек, ни шрамов, ни бинтов. Остальная часть моего тела тоже кажется довольно твердой. Лучше, чем твердый. Я разорван.

Мне хочется задремать, но я сопротивляюсь этому.

Пришло время сделать еще один удар по этому вопросу. Я заставляю себя подняться. Это как тяжелая атлетика. Но на этот раз все немного проще. Я все больше и больше выздоравливаю (надеюсь).

Я шаркаю вдоль стены, используя спину для поддержки так же, как и ноги. Руки постоянно тянутся ко мне, но я остаюсь вне досягаемости.

Я тяжело дышу и хриплю. Я чувствую себя так, словно пробежал марафон. Может быть, у меня легочная инфекция? Может быть, я нахожусь в изоляции для собственной защиты?

Наконец я добираюсь до лестницы. Я спотыкаюсь и хватаюсь за одну из перекладин. Я просто так слаб. Как я собираюсь подняться по 10-футовой лестнице?

Десятифутовая лестница.

Я думаю, в имперских единицах. Это ключ к разгадке. Я, наверное, американец. Или английский. Или, может быть, канадец. Канадцы используют футы и дюймы для коротких дистанций.

Я спрашиваю себя: как далеко от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка? Мой внутренний ответ: 3000 миль. Канадец использовал бы километры. Значит, я англичанин или американец. Или я из Либерии.

Я знаю, что Либерия использует имперские подразделения, но я не знаю своего собственного имени. Это раздражает.

Я делаю глубокий вдох. Я держусь за лестницу обеими руками и ставлю ногу на нижнюю ступеньку. Я подтягиваюсь. Это шаткий процесс, но я справляюсь с ним. Обе ноги теперь на нижней ступеньке. Я протягиваю руку и хватаюсь за следующую ступеньку. Ладно, делаю успехи. Я чувствую, что все мое тело сделано из свинца—все это требует больших усилий. Я пытаюсь подняться, но моя рука недостаточно сильна.

Я падаю назад с лестницы. Это будет больно.

Это не больно. Руки робота ловят меня прежде, чем я падаю на землю, потому что я попал в зону захвата. Они не пропускают ни одного удара. Они возвращают меня в постель и укладывают, как мать укладывает спать своего ребенка.

Знаешь что? Это прекрасно. Я действительно устал в этот момент, и лежание вроде как работает на меня. Мягкое покачивание кровати успокаивает. Что-то меня беспокоит в том, как я упал с лестницы. Я прокручиваю это в голове. Я не могу точно сказать, но в этом есть какая-то...“неправильность”.

Хмм.

Я засыпаю.

—

“Ешь”.

У меня на груди тюбик зубной пасты.

"Хм?”

“Ешь, - снова говорит компьютер.

Я поднимаю трубку. Он белый с черным текстом, который читает DAY1—MEAL1.

“Что это, черт возьми?” Я говорю.

- Ешь. -

Я откручиваю крышку и чувствую какой-то пикантный запах. У меня слюнки текут от такой перспективы. Только сейчас я осознаю, как голоден. Я сжимаю трубку, и из нее выходит отвратительно выглядящая коричневая жижа.

“Ешь”.

Кто я такой, чтобы допрашивать жуткого компьютерного повелителя, вооруженного роботами? Я осторожно облизываю вещество.

Боже мой, как хорошо! Это так хорошо! Это похоже на густую подливку, но не слишком густую. Я выжимаю больше прямо в рот и смакую его. Клянусь, это лучше, чем секс.

Я знаю, что здесь происходит. Они говорят, что голод-это величайшая приправа. Когда вы голодаете, ваш мозг щедро вознаграждает вас за то, что вы наконец поели. Хорошая работа, говорит он, мы не умрем какое-то время!