Проект Rain Storm 2. Манифест

Глазные протезы Пайна ещё долго различали тепловой след, после того, как Джейн ушла. Размышления Лео о том, как лучше поступить, могли бы затянуться, но головной чип уже вывел на экран смартфона номер регионального менеджера «СайберХарт».

***

Гаррет потерял счёт времени, проведенному в тесной камере. Парню казалось, он состарился в этой клетке, стал дряхлым старцем и скоро совсем перестанет дышать. Мерзкая слизистая субстанция, в которую его запихнули тюремщики, стала для Гаррета второй кожей. Как и обещал мастер Хайден, костюм перестал пугать Гаррета, но узник не перестал ненавидеть эту зелёную дрянь. Как тугой ошейник, как стягивающий челюсти намордник, как плотная повязка на глазах, костюм мешал чувствовать, дышать, жить.

Должно быть, соседу Гаррета, человеку по прозвищу Инферно, было куда хуже в его жуткой маске с замком-молнией на рту и слепящими черными линзами, но Инферно никогда не унывал и не жаловался. Он долгие дни оставался единственным собеседником Гаррета и единственной поддержкой. Только благодаря грубым шуткам и дурацким песенкам соседа Гаррет не скатывался во всепоглощающую бездну отчаяния.Впервые у него появился друг, пусть и такой странный, так сильно на Гаррета непохожий.

Когда Инферно снова подрался с охраной и загремел в карцер, Гаррет места себе не находил, даже есть перестал. Сидел и бессмысленно таращился в потолок дни напролёт. Охранники решили, что заключённый заболел и потащили его в медблок. Не потому, что им было хоть какое-то дело до самочувствия Гаррета. Просто не хотели неприятностей. Кранц проговорился, что насчет заключённого под номером четыреста семнадцать есть особые распоряжения, если что-то с ним случится, начальство с них шкуру спустит.

По дороге в медблок Гаррет заметил установленную в одном из коридоров глушилку. Странно, что их решили разместить внутри здания, Гаррет почему-то думал, что глушилки поставят снаружи. Эти громадины загородили половину коридора. Наверное боятся, что за стенами приборы будут уязвимы для атак извне.

Поднявшись по лестнице на четвёртый этаж, узник увидел солнечный свет в окнах под потолком. Вот бы снова почувствовать солнце и ветер на своей коже! Он бы всё на свете отдал за такую возможность! Нет, не всё. Теперь он точно знает, что есть вещи, на которые никогда нельзя соглашаться. Даже если цена отказа – смерть или страдания. Теперь он хорошо понимает, о чём говорил Инферно. Выбор делается однажды. Сделать его непросто, но ещё сложнее – не предавать этот выбор изо дня в день.

Медик заставил охранников снять с Гаррета склизкий костюм и оставил его для наблюдения в медблоке до утра. Гаррет лежал, прикованный к койке, смотрел на далекое звездное небо за окном и думал, как много маленьких радостей принёс сегодняшний день. А ближе к полуночи слепые зоны двух глушилок, установленных в тюрьме, пересеклись в том секторе, где находился медблок. И Гаррет на минуту снова почувствовал ток в проводах, живое биение каждого механизма, что был рядом. Лучшее чувство на свете!

Мысль о побеге мелькнула лишь на секунду. Нет, он прекрасно понимал, что не успеет ничего сделать. Не прошло и минуты, как чувства Гаррета снова были заглушены волнами «Е-Икс-2».

Наутро, когда принесли завтрак, Гаррет решил снова отказаться от еды, чтобы подольше остаться в медблоке. Но доктор сказал строго, что, если заключённый не начнёт есть добровольно, ему вставят в нос трубку и будут кормить через неё. И нечего Гаррету больше здесь делать, ведь он, «паршивец и симулянт» совершенно здоров.

Пришлось глотать недосоленную серую кашу и, перебарывая отвращение и дрожь, снова втиснуться в зёленый костюм. Гаррет умолял охранника разрешить ему не носить эту дрожащую гадость. Ведь глушилки работают исправно, а сам Гаррет всегда вёл себя благоразумно. Но Кранц лишь отвесил парню подзатыльник и молча втолкнул в камеру.

Гаррет сел на пол, привалился спиной к стенке. Ну вот и закончилась светлая полоса его унылого тюремного бытия.

– Эй, Гаррет, где тебя носило? – раздался за спиной голос Инферно и Гаррет едва не подпрыгнул от радости.

– Инферно! Ты снова здесь! – Парнишка прильнул к стенке ухом. – А я ночевал в медблоке. Из-за тебя, между прочем! От скуки совсем подохну, если ты ещё раз отправишься в карцер. Не смей больше оставлять меня тут одного, ясно? Иначе… Иначе… Ты мне больше не амиго!

Инферно рассмеялся.

– Не кипятись так, парень. Будет по-твоему. Мне всё равно мне надоели игры с охраной. Из них спарринг-партнеры никакие. Скучные, предсказуемые, трусливые. Ни огня, ни напора. Ты бы и то лучше держался.

– Сомневаюсь, – вздохнул Гаррет. – Я совсем не умею драться.

– Не беда, выберемся отсюда, и я тебя научу. Я знаю бокс, капоэйру, эскриму, мексиканский ножевой бой. И филлипинский тоже. Луча либре… Вот скажи, какое твоё главное преимущество в бою?

Гаррет пожал плечами.

– Нет у меня никаких преимуществ. Я худой, мелкий, спортом не занимался никогда. Я привык работать головой, а не мускулами, понимаешь?