Проект Rain Storm

– Сэр, есть сэр! – выкрикнула в ответ Рейн, сохраняя каменное выражение лица.

– Вернитесь в строй, – командир отвернулся от неё и прошелся вдоль строя. – Только киборги, а также отделение снабжения в этой роте несут службу как положено. Как ни странно. Приказом командира бригады всему личному составу отделения снабжения, а также рядовому Джонсону и сержанту Моралес, объявляется благодарность, за отличную боевую подготовку и проявленные навыки в прямом столкновении с противником. Эти двое, со слов моего зама, так и вовсе достойны войти в легенды. Уж не знаю, как вы убедили в этом лейтенанта Фостера. Очень надеюсь, что не вашими любимыми методами, рота озабоченных кроликов, мать вашу!

Слушай мою команду!

Всем кросс по периметру базы двадцать километров, нести службу без увольнений, и все ближайшие работы по благоустройству базы – ваши.

Отделение Экстра! Сегодня и завтра выполняете обязанности отделения снабжения, и все приказы интенданта.

Отделение Сайбер и снабжения – два дня отдыха за заслуги перед вооруженными силами нашей любимой Родины. Выполнять!!!

Фостер был уверен: после такого Рейн будет рыдать, забившись в угол. Мало того, что негодяй Эймс к ней полез, так ей же за это и влетело. «Ага, пойди утешь её, добрячок-лейтенант!» – посмеялся сам над собой Фостер. «Скоро окончательно превратишься в размазню, и рядовые будут об тебя ноги вытирать! Было бы из-за чего переживать».

Понятно, что старший лейтенант Льюис вынужден был устроить нагоняй бойцам после того, как сам получил по шапке и, понимая, что личной вины Рейн в случившемся нет, особо и не зверствовал, но поймет ли это девушка? Люьис выглядел очень свирепым и орал на неё от души.

Однако реакция экстра была более чем спокойной. Рейн отправили мыть туалеты, и она отнеслась к наказанию с поразительным холоднокровием. Роман после окончания физических истязаний, которым подверг роту старший лейтенант Льюис, остался подметать плац.

– Эх, мести асфальт в пустыне – сизифов труд. – Соловей разогнулся, оперся на метлу и, заслонившись рукой от солнца, смотрел в небо.

– Чей труд? – не поняла Моралес, которая устроилась в тени с банкой колы. По запотевшим бокам банки стекали капли влаги, Роман завистливо поглядывал на банку, утирая пот.

Фостер тоже стоял под навесом, наблюдал за работой Соловья.

– Зайка, пожалуйста, начни читать книги, – со вздохом попросил Роман, снова берясь за метлу. – Вот переведут меня, некому будет заняться твоим образованием.

– Слышь, умник, я здесь так-то не башкой работаю, – ощетинилась Моралес. – Не пойму, чего вы все такие спокойные? Где дрожь в коленках и осознание собственной никчемности? Наш командир что, зря старался?

– Старший лейтенант Льюис – душевный человек, – расплылся в улыбке Роман. – Добрый и отзывчивый. О нас беспокоится, за что ему спасибо. Сержант наш первый в учебке тоже думал, что мы его бояться будем до чёртиков. Всё удивлялся, какого хрена мы не мочим штаны при одном его появлении. Только после наших центров переподготовки, вся эта армейская муштра – просто детский сад. А я думаю, меня туда скоро опять отправят. Рейн точно уверена, что вернётся, говорила сегодня с доком Чарльстоном. Старший лейтенант Урод ему по ушам поездил, а у неё это второе нападение на офицера за год службы. Так что наслаждается последними спокойными деньками.

– Что за центр переподготовки, которого вы все боитесь, как вшивый бани? – спросил Фостер.

– Жуткое место, – Роман дёрнул плечом. – Лучше в плен к врагу, чем туда.

– Почему это?

– Сэр, вы видели, что мы можем. Я, Джейн, Карл. А теперь представьте, что вам надо заставить нас делать то, чего мы не хотим. Причем надёжно и с гарантией. И быть уверенными, что, когда нас выпустят из клетки навстречу врагу и скажут «фас», мы сделаем всё как надо, а не сбежим или не повернемся против своих же хозяев. А теперь скажите, как бы вы это сделали? И сразу отвечу, никто не предлагал нам семизначные зарплаты, виллы в Испании и государственные награды. А вот угрозы, шантаж и давление – это любимые методы ведомства «PLUS».

Вы думаете, почему Карл боится больше остальных? У нас с Рейн всегда человеческое сознание. А он, когда становится змеем – просто зверь, может чуть более умный. И то, что он в змеином обличии понимает приказы и даже как-то их исполняет – следствие дрессуры, такой жестокой, что ни в одном цирке не позволят так над животными издеваться.

Меня после попытки побега из интерната держали в одиночке год. Я крышей поехал знатно, даже глюки начались. Ни дня, ни ночи, ни капли света. Только проклятая тишина. Стены поглощали любой звук, я надрывал глотку, но даже мой суперчувствительный слух не мог различить ничего. Я ненавижу тишину. Так что я туда больше не вернусь. Уж лучше смерть.

Фостер нахмурился. Значит, вот почему эти ребята так боятся глупой проверки.