Проект Rain Storm

– Конечно, ядовитая, это же эфа. Ты её клыки видела? Но яда в мясе быть не может, змея ведь травит добычу или врага, а не себя. Железы находятся у неё позади глаз. А голову я ей отрубил сразу же, мы её есть не будем. – Фостер отправил в рот горячий, ещё дымящийся кусок мяса. – На вкус как курятина. Не бойся, попробуй.

Пища вполне сносная, жаль только соли нет.

– Боюсь, мой желудок слишком нежный для этого, – отказалась Рейн.

– Послушай, сержант, мы застряли в этой пустыне надолго, и ближайшие сутки, а то и больше другой еды не будет. Ты сегодня еле тащилась, надо восстановить силы. Так что бери и ешь, это приказ. Видишь, я жив. Значит и с тобой ничего не случится.

Джейн вздохнула, но деваться было некуда. Фостер поднес к её рту кусочек мяса на ветке. Джейн скривилась, но все же осторожно откусила кусок, начала сосредоточенно жевать.

– Вот, молодец, – похвалил её Фостер и сам съел еще кусок. – Настоящее барбекю из свежего мяса на природе, красота. Наслаждайся моментом, Рейн.

– Откуда вы столько знаете про змей, сэр?

Джейн с трудом проглотила мясо и запивала его водой крупными глотками. Явно не оценила кулинарный шедевр Фостера.

– Из скаутских времен, – ответил Рей. – Мы в походах их ловили, и не раз. Что-то узнал от инструктора, что-то из передач по каналу «Дискавери». Эти твари довольно интересные, могут, как наш Карл, надолго задерживать дыхание под песком или под водой. С количеством легких у них неразбериха. У некоторых видов оно всего одно, а у других наоборот, есть дополнительное «трахейное легкое», которое позволяет не задохнуться, если основные легкие сдавлены проглоченной пищей. Видела, наверное, как змеи себя на какого-то хомячка или жабу натягивают, как чулок на ногу? Кажется, добыча слишком крупная и не влезет в такую маленькую пасть. А им все-таки удается затолкать в себя жертву! Если бы Карлу когда-то довелось сожрать слона, мы бы с тобой могли этот процесс увидеть своими глазами. А то люди для него явно мелковаты.

Джейн рассмеялась:

– Это точно, сэр.

Догорающий костер бросал в ночную синеву алые искры, в небе начинали зажигаться звёзды. Фостер больше всего любил смотреть на звёзды, находясь далеко от города — здесь они яркие и крупные. В такие моменты кажется что вселенная говорит с тобой. Ещё понять бы, что она хочет сказать…

– Рейн, правда, что ты пыталась убить своего командира в Калькутте? – Фостер сам не знал, почему спросил именно это. Просто пришло в голову.

– Нет, не пыталась, – ответила Рейн тихо. – Иначе он был бы мертв. Я ему почти ничего не сделала. Вам кто сказал, сэр, доктор Чарльстон?

– Нет, Сандерс, – ответил Фостер. – Расскажешь, что было на самом деле?

– Я не люблю говорить об этом, сэр, – Рейн опустила плечи и голову. – Я потеряла… близкого человека. По вине лейтенанта Ли.

– Сестру? Сандерс говорила, у тебя есть сестра…

– Нет, с Алекс всё в порядке, она жива. Но я всё время боюсь за неё. У неё очень опасная работа, совсем не подходящая для её возраста. Ведомство все время намекает, если я сделаю что-то не так, Алекс переведут в горячую точку.

– Если не сестра, то кто это был?

– Это был… – Джейн тяжело вздохнула, сжала ладонями виски. – Мой парень. Даниэль. Так его звали. Он тоже был экстра. Умел поглощать энергию взрыва и отдавать её обратно. Мы познакомились там, в Калькутте. У меня никогда до этого не было… отношений. В нашем специнтернате одни девочки… А тут такой парень, симпатичный, открытый. Я просто голову потеряла. Даниэль был добрым, внимательным и очень ранимым.

Он, как и я, войну на дух не переносил. Мечтал быть кондитером, представляете, сэр? А моя мечта детства – стать шеф-поваром в собственном ресторанчике. Мы с Даниэлем вместе хотели сбежать куда-нибудь в Восточную Европу. Открыть маленькое кафе. Он бы готовил выпечку, а я жарила стейки и призывала легкий дождик, чтобы прохожие бежали под навес и пробовали наши блюда…

Голос Джейн стал мечтательным и грустным. Она всегда была такой закрытой, а сейчас говорила искренне. Похоже, Фостеру удалось заслужить её доверие.

– Только никто бы нам не позволил, – горько вздохнула Джейн. – Мы для всех – просто живое оружие. И лейтенант Ли к нам так же относился. А Даниэль хуже всех нас привыкал к войне. Я и Роман как-то смирились, а у него началась депрессия. Необходимость убивать людей разрушала его изнутри. Наши способности сильно зависят от эмоционального состояния. Даниэлю становилось всё хуже, и я не знала, как помочь ему.