Проект Re. Начало

– Ладно, раз эта мелкая крыса не отвечает, то выйдем на него через его друзей, – сказав это, она вновь начала что-то набирать в телефоне. – Помнишь тех двух, с кем он был в первый день, когда нёс свой двуличный бред, стоя у доски?

– Да. Нао Такэучи и Танэри Токи. Второй, как я понимаю, родственник ученицы из класса «A»?

– Ага, они даже внешне и по характеру похожи, ведь всё же сводные брат и сестра, пускай у них и разные матери.

«Да, ещё когда я только увидел профиль Муцуки Токи, сразу вспомнил Танэри Токи. И всё это, даже не глядя на фамилию: просто у её брата такие же яркие голубые глаза, светлые, блондинистые волосы, общая худощавость, да и лицом, как мне кажется, он так же, как и его сестра, вполне вышел. Хотя, может, это у неё всё почти так же, как у брата, а не наоборот? Хм…»

– Так вот, именно эти двое и помогут нам найти его, – продолжила свою логическую цепочку Мияко.

– А они станут?

– А ты думаешь, что они пойдут против меня ради этого змея? – с усмешкой задала риторический вопрос Мияко. – Нет, ну может, если Танэри не захочет говорить, то и не скажет, как бы я ни стала давить. А ты, я думаю, сам понимаешь, что ради такой мелочи давить я сильно не буду. Не хватало ещё межродовой войны из-за таких пустяков развязать… А вот Нао Такэучи – это совершенно другой человек: он большой, сильный и глупый. Пускай это и относительно завышенных норм аристократов. В общем, мало этого, так он ещё из свободного рода. А свободный род – это палка о двух концах: с одной стороны, свобода от лишних общедомовых налогов; зато с другой стороны – это слабость и беззащитность. Потому что каким бы сильным свободный род ни был, его почти всегда раздавит даже самый маленький дом.

А я нахожусь в далеко не слабом доме, так что у него от одной мысли поссориться со мной должны поджилки трястись, ведь если он влезет в проблемы, связанные с моим домом, то его даже Кавано не спасёт, ради которого он и влезет в эти проблемы. И он это должен понимать как никто другой – всё же он уже несколько лет дружит с ним.

– Понятно. Кратко говоря, ты будешь использовать разницу в социальных статусах и силах, чтобы надавить на Нао Такэучи.

– Низко?

– Что низко? – не совсем понял я.

– В плане, ты считаешь подобное низким, нечестным или, может, неправильным? – вглядываясь мне в глаза, задала она вопрос.

«Считаю ли я подобное низким? Очевидно же…»

– Нет. Это вполне естественно…

«…для такого дерьмового и неправильного мира…»

– Ну да, иначе ты точно не можешь думать, всё же ты такой же. А учитывая весь опыт общения с тобой, у меня складывается впечатление, что ты и вовсе не имеешь каких-либо норм морали. Ты словно само воплощение этого мира.

«Воплощение этого мира?.. Воплощение жестокости, расчётливости и бесчеловечности?.. Да, пожалуй, это действительно похоже на это… Может быть, именно поэтому я оказался в этом мире, а не в каком-либо другом?..»

– Ответил, – с улыбкой прервала мои мысли Мияко, – пошли, он в сорок второй.

* * *

Хоть, с одной стороны, я и не хотел идти к Кавано именно сейчас, ввиду его общей раздраженности и, как мне кажется, злопамятности, но была причина, почему мне это всё же выгодно.

Так что выказывал я своё недовольство больше из желания поддержать разговор, нежели из-за того, что действительно не хотел сейчас идти к нему. И соответственно итог подобного очевиден: мы сейчас стоим прямо напротив сорок второй комнаты, где он и должен быть, если Такэучи не обманул Мияко.

Мияко сделала шаг в сторону двери и начала активно в неё стучать.

И стучать не так, как положено аристократке, и точно не так, как положено воспитанной даме. Она стучала так, словно она одна из маргиналов-алкоголиков, который где-то увидел объявление, что в указанном месте раздают бесплатную выпивку, и теперь готов убить за неё…

«Мне даже кажется, что прикладывай она чуть больше усилий – на двери остались бы вмятины…»

И вот, в один из замахов Мияко дверь отворилась, и…

– Хватит!!! – заорал во всю глотку Кавано, стоящий в комнате в одних трусах. У него были растрёпанные волосы, которые ранее всегда были аккуратно уложены; а также красное лицо со вздувшимися венами и очень интенсивное дыхание, от которого его достаточно жилистая грудь подростка постоянно вздымалась.

Но я вмиг отвлёкся от его тела и осознал причину его внешнего вида. И всё это из-за плачущей, полностью обнаженной девушки, лежащей внутри комнаты на одной из кроватей. Даже на таком расстоянии видны синяки, расходящиеся у неё по всему телу, и особенно ими была усеяна её пятая точка…

– Чего вам?! – заметив наши взгляды, направленные в глубь комнаты, он немного прикрыл дверь.

– Пари. Ты его проиграл и теперь на…

– Хватит!!! – взбесился он, – Я и сам знаю, что я проиграл пари!

– Именно поэтому сейчас отыгрываешься на девочке? – колко подметила Мияко.

«Вот и наглядный пример того, о чём была речь первого апреля. „Мясная дырка“ – это единственная настоящая суть применения слуги-девушки…»

– Тебя это волновать не должно!

Видимо, из-за того, что тут более никого не было, он позволил себе говорить, как хочет.

Мияко на это хмыкнула и сказала: