Проект Россия. Третье тысячелетие. Книга третья

Попытка выйти из этой вилки с помощью формулы «служение Богу через служение Родине» не более чем оправдание. Никто не может служить двум господам, особенно если господа имеют разные цели. Неизбежно человек будет подчиняться тому, кого считает сильнее, одновременно, на всякий случай, оправдывая свое поведение в глазах того, кого считает слабее.

Практика показывает: большинство будет служить государству. Но само государство заинтересовано представить это служение не просто как стремление к мощи, а как служение высшим целям. Отсутствие высших ценностей ведет к разложению и в итоге к ослаблению страны. Чтобы избежать такого эффекта, государству необходима карманная религия, которая помогала бы оправдывать государственные цели с религиозных позиций, сдерживая население от чрезмерного развращения.

В современной системе здесь тупик. Чтобы государство было мощным, оно должно соответствовать современному уровню экономики. Для этого ему нужно раскачивать потребление, что требует культивировать материализм. Но так как материализм ведет к развращению, государство оказывается перед безальтернативным выбором: направо пойдешь — от разложения умрешь, налево пойдешь — от экономической немощи сгинешь.

Государство выбирает компромиссный путь между материализмом и метафизикой. Это замедляет приближение к смерти, но не отменяет ее. Современное общество интуитивно чувствует приближающийся ужас. Оно как кролик перед удавом, пищит от ужаса, но лезет в ужас.

Государство пытается использовать церковь в качестве тормоза через превращение ее в «церковное министерство». Церковь худо-бедно выполняет свою функцию, заполняясь выходцами из потребительского общества. Когда критическую массу начинают составлять священники, по-настоящему ни во что не верящие, суть обыватели в рясах, сдерживающий фактор исчезает. Движение в пропасть приобретает мощное ускорение.

Современное общество, достигшее критического разложения, тем не менее, не исчезает, как, например, древний Рим. Прогресс создал новую ситуацию, где ему позволительно очень долго гнить. Возникают невиданные продукты гниения, которые однажды должны трансформироваться во что-то принципиально новое, чего еще не знало человечество.

Глава 4

Причина гонения

Прежде чем продолжить размышление, поищем ответ на один из ключевых вопросов: почему первые христиане были жестоко гонимы государством и обществом? Если поверхностно оценивать ситуацию, ее смысл легко топится в общих словах типа «Рим гнал христиан, потому что не любил их» и далее в том же духе. Но Рим вообще был далек от любви к кому бы то ни было. Перефразируя позицию Англии, у Рима нет любви, у Рима есть интересы.

Рим был административной машиной, работающей на умножение своего земного могущества. Он завоевывал новые земли исключительно с целью получения новых доходов. Меч добывал золото, чтобы умножить меч, который добудет новое золото. Не известно ни одного случая, чтобы Рим из любви/нелюбви к кому-то отказался от источника дохода, не говоря уже о такой крайности как превращение статьи дохода в статью расхода (гонения стоят денег).

В отношении христиан Рим занимает не свойственную ему позицию. Он превращает христиан, исправно платящих налоги, из источника дохода в статью расхода. Из всех возможных причин, способных заставить Рим пойти на столь нетипичный шаг, вырисовывается одна — угроза существованию империи. Само по себе это необычно. Как простые люди могли угрожать железному Риму, сокрушавшему целые империи? Это действительно трудно понять. Но элита видела то, чего не видит простой человек: христианство уничтожает основу могущества Рима. Внешне безобидное явление представляло смертельную угрозу мировой империи древности.

Конфликт Рима и христиан не в отрицании Христа. Рим никогда не отрицал христианского Бога. Более того, он оставил в пантеоне место неведомому Богу. Единственное, чего Рим требовал от христиан: признать религиозный приоритет императора, являвшегося верховным жрецом.

Из этого следовали остальные требования, в том числе поклонение императору и принесение жертв официальным божествам. Но главным было признать духовный приоритет императора-жреца. Признать, что только он вправе узаконить или запретить любой обряд, определять понятие ереси и истины. И при этом императору ни с кем не нужно согласовывать свое решение. Действия императора должны быть в недосягаемой для критики области.

Идея о божественности императора являлась стержнем, на котором крепилась вся конструкция государства. Отрицание императора в качестве верховного жреца империи разрушало всю государственную систему. Если император отрицался как высшая духовная власть, конструкция рассыпалась как карточный домик. Он не мог формировать установки, на которых строились законы империи, не мог задавать стратегическое направление.