Проект Россия. Третье тысячелетие. Книга третья

По официальной версии принятие Византией христианства считается звездным часом Церкви. Мы считаем это началом пленения христианства. С этого момента Государство использует Церковь в качестве инструмента достижения целей империи — военной и экономической мощи.

Могло ли быть иначе? Могла ли церковь, оказавшись включенной в государственную систему, сохранить независимость? Нет, не могла. Новый механизм отсева коренным образом изменил состав церкви. В условиях, когда большинство было чистым и искренним, соборный принцип был благом. Но когда большинством стали «новые христиане», даже соборный принцип не защищал церковь. Начальники нового толка, стянув на себя авторитет церкви, создали атмосферу нетерпимости к любой критике, рассматривая ее как возражение церкви и самому Богу.

Ключевые положения заменяются самоделками идеологического толка. Постепенно перестает работать институт церковного суда. Прорисовывается языческая тенденция — обожествление при жизни. Простые люди закрывают глаза и рот на тему церковных злоупотреблений, и так более полутора тысячелетий. Пороки церкви наслаиваются незаметно, как пыль. Ее накапливается столько, что под ней сегодня археологи находят целые города.

Без епископов церковь не могла сохраниться. Советский партийный руководитель Хрущев, обещавший показать последнего попа, понимал, что говорил. Достаточно прервать епископство, и не будет рукоположения, литургии и прочих таинств, идущих с апостольских времен.

Человек не может властвовать над церковью. Формирование власти по плотскому принципу противно природе церкви. Но это в теории. На практике очень даже может. Византийской церковью управляли потомки императора. Качества правителя не имели значения. Он мог быть умным или глупым, честным или нечестивцем, все это ерунда. Главное, родиться от императора. Факт рождения возводил его в статус избранного, которому Бог дал власть.

В новых условиях церковь не в силах отрицать божественное происхождение власти. Не важно, как образуется божественность — через факт сидения на троне или через факт рождения от сидящего на троне. Важно, что это утверждение обретает статус догмата. Юстиниан создает теорию симфонии духовной и императорской власти, согласно которой церковь управляет духовной областью, государство — мирской, и они не лезут в дела друг друга. В реальности вся власть стягивается к императору. Подчиненная императору церковь обожествляет власть человека, сидящего на троне.

С этого момента, согласно византийской традиции, слова апостола «нет власти не от Бога» (Рим. 13, 1) начинают толковаться: не вообще власть, а власть конкретного человека (в данном случае императора) есть власть от Бога. Считается, каким бы ни был император, его власть священна. Если на троне недостойный человек, это кара Бога. Наличие хорошего человека преподносится благосклонностью Бога. Как ни крути, любая ситуация при любом правителе преподносится как проявление воли Бога.

Не важно, как человек попадал на трон. Важно, что он попал на трон. Ищущий власти мог убивать родственников и травить детей, но если в результате этих действий он побеждал, через помазание ему отпускали все грехи. Сидение на троне обожествляло императора, ставило его выше церкви. Как будто трон имел волшебные свойства и освящал сидящую на нем фигуру, делая ее безгрешным пожизненным обладателем власти от Бога.

Книжники по заказу государства извращают слова апостола о власти. От Бога установлен сам принцип власти: разделение людей на начальников и подчиненных, образ порядка и его отличие от хаоса. Правитель, идущий против учения Христа, имеет власть не от Бога. Десять царей, о которых говорится в Апокалипсисе, имели власть от зверя. «И дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть» (Откр. 13, 2). Об этой власти Господь говорит арестовывающим его стражникам:«теперь ваше время и власть тьмы» (Лк. 22, 53) . Из этого явно следует: не всякая власть от Бога.

На практике не император зависел от церкви, а церковь зависела от императора. Единицы пытались протестовать, остальные предпочитали дистанцироваться от обсуждения подобных вопросов. В это время рождается благочестивая формулировка «Бог управит». На последующие 1500 лет эта фраза становится знаменем приспособленцев.

Глава 8

Раскол

Император хотел иметь власть над всей церковью. Но географические границы византийской империи не совпадали с границами церкви. Получалось, стремление императора увеличить мощь государства с помощью церкви не разделялось свободной от власти императора церковью. Император мог продавить выгодное для себя решение только в рамках империи. На другую часть церкви Византия не могла влиять напрямую.