Проект Счастье: Мечты. План. Новая жизнь

В действительности я осознавала, что мое детское увлечение книжками-пустышками, когда я собирала интересную информацию, выписывала цитаты, подбирала к тексту выразительные иллюстрации, похоже… на процесс ведения блога. Ну и ну! Поняв это, я решила отказаться от продолжения работы над свежей книгой-пустышкой. Я с восторгом трудилась над ней с мая, получая ностальгическое удовольствие от возвращения к деятельности, приносившей мне так много удовольствия в детские годы, но потом мне надоело. В качестве места хранения всякой всячины, тягу к собирательству которой я постоянно в себе ощущала, вместо книжек-пустышек занял мой блог.

Итоги сентября

В самый последний день месяца меня посетило важное озарение: Четвертая Великая Истина. Мы с Джеми обедали с одним из наших не очень близких знакомых. Он спросил меня, над чем я сейчас работаю, и, когда я рассказала ему о проекте, вежливо не согласился со мной, сказав, что сам придерживается точки зрения Джона Стюарта Милля (John Stuart Mill), а потом произвел на меня большое впечатление, процитировав: «Спроси себя, счастлив ли ты, и сразу перестанешь быть счастливым».

Одной из проблем, порожденных моими непрестанными раздумьями о счастье, стало то, что у меня выработались весьма предвзятые взгляды. Мне хотелось начать лупить кулаком по столу и орать: «Нет… нет… НЕТ!» Вместо этого мне удалось просто кивнуть головой и достаточно спокойным голосом сказать: «Да, многие люди придерживаются таких взглядов, и это заметное течение в теории счастья. Но я не могу сказать, что согласна с этим».

Я прямо читала в его взгляде: Джон Стюарт Милль против Гретхен Рубин. Гм… и кто же из них скорее прав? По крайней мере, по своему собственному опыту я могу сказать, что, начав думать о счастье, я стала гораздо счастливее, чем в те времена, когда совсем о нем не задумывалась. Вполне возможно, что Милль имел в виду состояние «потока жизни», определенное ученым Михаем Чиксентмихайи.

В состоянии потока люди полностью поглощены делом, настолько сосредоточены на том, чем занимаются, что совершенно забывают о себе и находят идеальное равновесие между сложностью задания и своими способностями. Но, мне кажется, Милль имел в виду широко распространенное среди людей поверье, что, думая о собственном счастье, ты становишься эгоцентристом, и перестаешь задумываться об окружающих, своей работе и вообще обо всем, что не приносит тебе удовольствия. Возможно, Милль хотел сказать, что счастье является следствием стремления к успеху в других областях, например, в любви или работе, и не должно быть самоцелью.

Разумеется, бессмысленно просто сидеть и дожидаться счастья, надо еще и делать определенные шаги в его направлении, то есть проявлять больше любви к окружающим, найти себе работу по душе и т. д. Но лично для меня вопрос, счастлива ли я, является важнейшим шагом, помогающим более эффективно культивировать состояние счастья своими действиями. Кроме того, только осознавая счастье, я могу по-настоящему ценить его. Отчасти счастье зависит от внешних обстоятельств, но также и от того, каким образом ты их воспринимаешь.

Я много задумывалась об этом на протяжении всего года, но тут наконец-то меня осенило, что в этом и состоит моя…

Четвертая великая истина

Ты не счастлив, если не думаешь, что счастлив.

А потом я сообразила, что у этой Четвертой Великой Истины есть еще и естественный вывод.

Ты счастлив, если думаешь, что счастлив.

Это означает, что думать о счастье — полезно, что бы по этому поводу ни говорил Джон Стюарт Милль.

Глава 10 Октябрь: быть внимательнее

СОСТОЯНИЕ ЯСНОГО УМА

V Медитировать на коанах.

V Изучить истинные правила.

V По-новому стимулировать свое сознание.

V Завести пищевой дневник.

Когда я говорила людям, что работаю над книгой о счастье, самой распространенной ответной реакцией были слова: «Тогда тебе надо некоторое время позаниматься изучением буддизма». (На втором месте с небольшим отставанием шла фраза: «Значит, ты каждый вечер выпиваешь по бутылке вина?») Чаще всего мне рекомендовали почитать книгу далай-ламы «Искусство счастья».

Меня всегда интриговал буддизм, а поэтому мне не терпелось больше узнать и о религии, и о жизни самого Будды. Но, хотя многие аспекты этого учения вызывали у меня уважение, я не чувствовала никакой связи с буддизмом, который, по сути своей, предлагал отстраненность в качестве средства облегчения страданий. Несмотря на то, что в мире есть место любви и привязанностям, эти чувства рассматриваются, как кандалы, приковывающие человека к наполненной горестями жизни… что, конечно, совершенно справедливо.