Проект Счастье: Мечты. План. Новая жизнь

Начиная работу над своим проектом, я опасалась, что он переложит всю работу на меня, если я перестану ныть и жаловаться. Этого не случилось. Однако корреляция не предполагает жесткой причинно-следственной связи, и, возможно, мой Проект «Счастье» не имеет никакого отношения к этим изменениям в поведении Джеми… но, какой бы ни была причина, атмосфера у нас в семье стала более счастливой. Может быть, я просто видела то, что хотела увидеть. Впрочем, какая разница?

Если я думаю, что стала более счастливой, значит, я и стала более счастливой.

В этом заключается суть Четвертой Великой Истины. Она могла бы быть последней из идентифицированных мною истин, но с того самого первого момента в автобусе, когда только придумала идею своего проекта, я поняла ее на каком-то внутреннем уровне. Я не буду счастливой, пока не думаю, что счастлива, и, лишь заставляя себя не забывать о своем счастье, смогу по-настоящему испытать его.

Хотя Первая Великая Истина оказалась исключительно полезной, так как показала мне, каким образом надо изменить свою жизнь, чтобы стать более счастливой, Вторая была более важной для понимания природы счастья.

Один из лучших способов делать счастливой себя — это делать счастливыми других.

Один из лучших способов делать счастливыми других — это быть счастливой самой.

Благодаря Второй Великой Истине я поняла, почему работа над собственным счастьем не является эгоистической целью и почему, как сказал Роберт Луис Стивенсон, «ни одну обязанность мы не недооцениваем настолько, как обязанность быть счастливыми». Чувствуя себя несчастной, я ощущала подавленность, апатию, желание постоянно обороняться и не испытывала ни малейшего интереса к окружающим меня людям. Мало того, сердясь или раздражаясь, я искала повода еще больше разбередить в себе эту злобу или раздражение. В состоянии счастья я более склонна быть жизнерадостной, щедрой, креативной, доброй, оказывать поддержку и помощь.

Для моей сестры декабрь оказался совершенно сумасшедшим месяцем. Она писала пилотную передачу для телевизионного шоу (для нее это была одна из самых серьезных возможностей добиться прорыва в работе). Вместе со своим женихом Адамом они купили дом. Сестра продолжала составлять планы свадебных торжеств, а также пыталась разобраться с недавно поставленным диагнозом диабета. Мне очень хотелось как-то помочь Элизабет, и тут я придумала, что могу для нее сделать.

Я позвонила ей:

— Эй, знаешь что?

— Что? — устало спросила она.

— Меня очень беспокоит, что тебе сейчас приходится решать столько проблем, и я решила… — я выдержала паузу для максимального эффекта, — …сделать для тебя все праздничные покупки!

— Гретхен, ты это серьезно? — спросила она. — Это же будет просто великолепно.

Судя по всему, я не ошиблась, и Элизабет действительно переживала тяжелый стресс, потому что она даже для виду не стала отказываться от моего предложения.

— Буду счастлива сделать это для тебя! — сказала я ей.

И это была правда. Я была так счастлива, когда услышала в ее голосе облегчение и радость. Предложила бы я добавить к своим заботам еще и ее закупки, если бы чувствовала себя несчастной? Нет. Пришло бы мне в голову попытаться помочь ей? Скорее всего, нет.

Третья Великая Истина отличалась от всех прочих. Фраза «дни длинны, но годы коротки» напоминала мне, что надо оставаться в текущем моменте, ценить любое время года и получать радость от этого периода моей жизни, то есть от декабрьской рождественской атмосферы, от одинаковых вишневых платьиц моих девчонок, от хлопотной процедуры их купания.

В большинство вечеров, перед тем как лечь спать, я либо носилась по дому, пытаясь подготовить все, что нужно будет утром, либо просто падала в кровать с книжкой. Но у Джеми была одна чудесная привычка. Мы называем ее «поглазеть с любовью». Каждые несколько недель, он говорит мне: «Пойдем, поглазеем с любовью», и мы отправляемся смотреть на спящих Элизу и Элеонору.

Позапрошлой ночью он начал «выдергивать» меня из-за компьютера.

— Нет, у меня слишком много дел, — сказала я ему. — Мне надо до завтра кое-что тут закончить… Ты иди сам.

Но он меня не послушался, и в результате я пошла с ним постоять в дверях спальни Элеоноры. Мы «с любовью глазели» на маленькую фигурку дочери, распростертую среди гор книжек, которые, по ее настоянию, никогда не убирались из ее кроватки.

Я сказала Джеми:

— Когда-нибудь мы оглянемся в прошлое, и нам будет очень трудно представить, что у нас вообще были такие маленькие дети. Мы будем говорить: «А помнишь, как Элеонора пила из своей лиловой детской чашки» или «Помнишь, как Элиза не хотела снимать свои красные туфельки?».

— Мы будем говорить: «Это были очень счастливые времена». — Он сжал мою руку.