Проект «Сколково. Хронотуризм». Книга 1

— Много чего, Урал. Но особенно интересна твоя судьба. Как так получилось, что ты, брат верховного правителя, вынужден скитаться, словно бродяга, да еще стремишься уехать куда подальше?

И, заметив, как тот сразу же помрачнел, добавил:

— Если не хочешь, не отвечай. Я не хотел своим любопытством огорчать тебя.

Его спутник помолчал, потом тряхнул гривой черных волос:

— Ты, видно, хороший человек, Мамба. Дело не в тебе и твоем любопытстве. Это и впрямь вызывает у меня горечь обиды и поражения. Но я все же расскажу тебе историю моей жизни.

И он поведал вновь приобретенному товарищу о том, как жил правитель страны Арианы Ур-Намму — основатель третьей царской династии Ура. И было у него два сына: старшего звали Шульга, а младшего — Урал. Но брат Урала был рожден от наложницы, в то время как он сам — от законной жены царя. И по закону вся власть и титул лугаля Калама, повелителя страны, должны были перейти после смерти отца к нему. Но Шульга оказался умнее и коварнее, чем о нем думали. Не успело остыть тело погибшего в стычке с варварами-гутиями престарелого отца, как Шульга взялся за дело со всем присущим ему рвением. Он попросту подкупил дворцовых вельмож и лугалей — воевод других городов. Склонил их на свою сторону, посулив большие права и привилегии. Но брата пощадил, велел убираться с глаз долой и больше никогда не возвращаться в Ур — столицу государства арианцев-сумеру и семитов-аггадийцев.

— И что же? — поинтересовался Мамба. — Ты даже не попытался восстановить справедливость?

Тот лишь горестно усмехнулся в ответ:

— И как, по-твоему, я должен был это сделать?

Руслан задумался, потом сказал:

— Наверное, надо было узнать настроения в народе. Послушать сплетни, слухи… Поспрашивать у доверенных людей, кто из знати и военачальников недоволен политикой твоего братца. И попробовать сплотить вокруг себя тех людей.

Батыр покачал головой:

— Народ молчит, его совсем застращали налогами и поборами. Многие вынуждены продаваться в рабство богачам. А знатные люди… ну, они чуют свою выгоду, а она там, где власть и богатство. У меня нет ни того ни другого. И потом, ты забываешь о войске. Царская дружина верна своему верховному лугалю — Шульге.

Какое-то время они ехали в полном молчании, лишь поскрипывали цельнодеревянные колеса да глухо постукивали по растрескавшейся дороге копытца осла. Путешественник в прошлое крепко задумался. Одна въедливая мысль все не давала ему покоя. Эта мысль, словно тесто, была крепко замешана на закваске справедливости — той самой, которая была попрана в случае с его новым знакомцем. И потом, ведь это был не кто иной, как герой будущих ирано-арийских и урало-туранских мифов — Урал-батыр, богатырь, витязь, герой!..

Надо только сделать первый шаг, подтолкнуть героя, направить его стопы в нужном направлении. И тогда свершится подвиг.

И еще — то самое авантюрное, что сидело в нем подспудно и звало в дальние дали там, откуда он прибыл, эта тяга к приключениям и даже аферам вдруг вспыхнула в нем с новой, невиданной доселе силой. Правда, самому подставляться не больно-то и хотелось. Но ведь можно сделать так, чтобы другие подставляли свои головы и задницы. В их время это называлось: загрести жар чужими руками. Хотя какой там жар — ему-то что с того? Если только…

И тогда он повернулся к спутнику, правившему осликом, и толкнул того в литое плечо:

— А скажи-ка мне, достопочтенный наследник царя Ур-Намму, что за город Ассур и что за человек в нем правит сейчас?

Урал с готовностью поведал, что Ассур после Аггада второй по важности город на севере страны. Испокон веков там главенствовали дамкары — купцы и ростовщики, а совет старейшин из их числа был очень силен. Но так было до недавнего времени. Нынче всю власть — и военную, и хозяйственную — прибрал к своим рукам наместник Шульги воевода Зарикум. Будучи энси — правителем города, он лишил ассурийскую знать многих привилегий, а уж как простой народ начал притеснять — об этом без слез говорить не приходилось. Ни дня не проходило без казни.

— Зарикум — злобный и жестокий человек, — с отвращением молвил опальный царевич. — Мой коварный брат знал, кого ставить во главе свободолюбивых ассурийских общин. Но власть энси держится лишь на страхе перед силой оружия его воинов. Народ ропщет от тяжких повинностей, дамкары разорены поборами, даже жрецы недовольны: Зарикум низложил местного эна и объявил себя верховным жрецом.

Руслан понимающе кивнул: эн — это ведь архиканоник, и лучше бы его не трогать наместнику, жрецы в древнем обществе та еще сила. Да и торговцы-дамкары люди не последние в шумерском государстве. А что, если… он принялся лихорадочно соображать. Можно ведь воспользоваться ситуацией. Сколько там человек в охране воеводы? Как много у него воинов, каково количество стражников во дворце? Зиккурат, главный храм города, не в счет. Если договориться со жрецами, то те сами встанут под знамена заговорщиков. Главное, не забывать про успешный опыт большевиков — первым делом занять все основные учреждения, а потом не мешкая штурмовать дворец наместника.

А что, идея!