Проект «Сколково. Хронотуризм». Сталинский сокол

Марина воровато оглянулась, сложила «Правду» и попыталась затолкать ее в сумочку. Но быстро не получилось, мешали толстые пачки потрепанных купюр. Марина выложила их на стол, бросила газету на дно, сверху забросала деньгами, закрыла сумку и отбежала от стола к противоположной стене. Ее украшал всего один плакат, новенький и яркий, краски еще не успели поблекнуть, хоть солнце и било нещадно прямо в центр рисунка. Стандартный набор агиток тех лет: усеянное самолетами голубое небо, портрет Сталина под красным флагом, полные москвичей и гостей столицы трибуны, но все это как-то скомкано, зажато в дальний угол. А вот развернутый ветром флаг военно-воздушных сил занимает почти треть плаката, и под ним – три фигуры летчиков в форме. Они стоят в профиль к зрителю, улыбаются счастливо и смотрят прямо перед собой, туда, где написано: «Да здравствуют советские летчики!»

– Не передумала? – Марина обернулась на голос. Алексей остановился в дверях, он чуть пригнул голову, шагнул через порог и остановился. Марина посмотрела на его гимнастерку защитного цвета с петлицами из голубого сукна с красной окантовкой, перехваченную широким кожаным ремнем с латунной пряжкой, внутри которой помещалась пятиконечная звезда с серпом и молотом в круглом медальоне, потом обернулась на плакат. И снова уставилась на Алексея, осмотрела его с ног до головы: до блеска начищенные хромовые сапоги, явно пошитые на заказ, темно-синие бриджи, гимнастерка с «курицей» на рукаве, кобура из темно-коричневой кожи у пояса и потертая полевая сумка на плечевом ремне. Алексей с довольным видом вытащил из-за спины фуражку с синим околышем и блестящими латунными пуговицами, пригладил волосы и надел ее. Марина вдруг вспомнила, что летчикам в эти годы платили весьма высокое жалованье, к тому же они состояли на полном гособеспечении, которое включало в себя и усиленное питание. И как тут не вспомнишь, что летчики были одними из самых желанных женихов для девушек того времени.

– Эй, корреспондент! Ты что – боишься? – полный насмешки и напускной важности голос заставил очнуться. Марина последний раз покосилась на плакат, подошла к Алексею.

– «Шпала»? – спросила она, указывая на латунный прямоугольник в петлице. Он поблескивал под лучами светившего в окно солнца, и Марина прищурилась, разглядывая знаки различия на гимнастерке Алексея.

– «Шпала», – подтвердил тот, – может, и до ромба когда-нибудь долетаюсь. А то и до двух.

– А это за что? И это? – Марина указала сначала на медаль «За боевые заслуги», а потом на орден Красной звезды рядом с первой наградой.

– Медаль – за Испанию, а орден – за Халхин-Гол. Жалко, не успел я там повоевать как следует, сбили меня через две недели боев, – с гордостью, переходящей в досаду, ответил Алексей, – вот, тренируюсь теперь после госпиталя.

«Успеешь еще, навоюешься, – Марина не сводила взгляд с левой стороны гимнастерки Алексея. – Сколько же ему лет? Тридцать? Тридцать пять, как мне? Больше? Меньше?» Она рассматривала то лицевую часть серебряной медали с рельефным изображением винтовки с примкнутым штыком и отпущенным ремнем, скрещенной с шашкой, то рубинового цвета звезду с изображением фигуры красноармейца в шинели и буденовке с винтовкой в руках. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» – близоруко сощурив глаза, прочитала она надпись, идущую по ободу щита внутри пятиконечной звезды.

– Пошли, некогда, такси ждет! – Слегка опешивший от такого внимания к своей персоне Алексей посторонился, пропуская Марину вперед.

Машина ждала у проходной, но к «эмке» они подбежали крадучись, как воры – сначала прошмыгнули вдоль забора, потом Алексей отодвинул одну из досок и в образовавшийся проход пролез первым. Марина пробралась следом и услышала, как от резкого движения треснули нитки в швах рукавов пиджака.

«Ну, все. Осталось только туфли потерять». Она попыталась собрать в хвост разлетевшиеся волосы и вспомнила, что заколка так и осталась в кабине истребителя. Горевать о потере было поздно, Алексей уже добрался до машины и открыл заднюю дверцу.

– Быстро, пока тебя никто не заметил! Ребята-механики меня не выдадут, но за остальных я не ручаюсь, – заговорщицки проговорил он.

– Сейчас, – Марина оббежала вокруг черной блестящей на солнце машины, рассмотрела блестящую решетку радиатора и круглые фары, – это же новый ГАЗ, да? Их в Нижнем собирали…

– Не в Нижнем, а в Горьком, – крикнул в ответ Алексей, – какой еще Нижний… Да поехали быстрее! – он снова злился, Марина заметила, как его глаза изменили цвет, а «черточка» на щеке грозит вот-вот исчезнуть.

– Хорошо, – она подбежала к открытой дверце, вскочила на металлическую широкую подножку и уселась в салон на жесткое заднее сиденье-диван, Алексей захлопнул дверцу и сел рядом.

– Куда едем? – скучным голосом поинтересовался таксист. Он поднял голову в светлой кепке, вытянул шею и в зеркало заднего вида посмотрел сначала на Марину, а потом на ее спутника.

– В магазин, – не дав Алексею раскрыть рта, заявила Марина, – в центральный универсальный магазин, в ЦУМ.