Проект «Сколково. Хронотуризм». Золото Барбароссы

– Старый знакомый! Какими судьбами? – Дмитрий сфокусировал взгляд на французе, а потом вновь погрузился в себя.

– За тобой мы, Дмитрий, – произнес агент-француз. – Хозяин разобрал ситуацию и полностью на твоей стороне. По поводу потери друга сочувствую. Хочешь, верь, а хочешь, нет, но мне искренне жаль, что с Солодовым так вышло. То, что сжег бумажку, тоже хорошо. Спрятать её не было возможности, а попади документ к лягушатникам, это бы дало нашему противнику серьезный перевес. Уничтожив карту, ты свел ситуацию к ничьей и позволил нам вновь играть наравне с прямыми конкурентами.

– Странно, – поморщился Дмитрий, не поднимая взгляда и не поворачивая головы в сторону говорившего. – Когда я сжигал эту писульку, я даже не думал, что свожу некие силы к балансу.

– Из мести жег?

– Да. Жаль, что эту тварь Куапеля не убил.

– Не смог бы, – усмехнулся агент и, вытащив из сумки кандалы, принялся пристраивать их на руки и ноги Дмитрия. – Убить человека непросто. Даже отъявленного негодяя. Но и это не самое страшное. Самое страшное приходит потом, когда чувствуешь послевкусие своего поступка.

– Так с чем пожаловали, господин неизвестный? – поинтересовался Дмитрий, наблюдая, как застегиваются стальные браслеты на его лодыжках.

– Работу хотим тебе предложить. Нам такие парни, как ты, ой как нужны. Безопасность Сколковского комплекса штука сложная, не каждого до нее допустишь. Ты же смелый, честный, проверенный в нескольких хронопутешествиях. Проверку прошел на все сто процентов, оттого и зовут.

– И как же я смогу убраться из Франции?

– Это уж наша забота, – произнес второй охранник, до этого молча стоявший в углу.

– У меня есть две просьбы, – после секундного раздумья сказал Дмитрий. – Леху должны похоронить в России, на Южном кладбище под Питером. Там его мать и отец лежат.

– Выполнимо, – кивнул «француз».

– И второе, – дождавшись утвердительного ответа, продолжил Прокопенко. – Я хочу уничтожить Куапеля.

– Убить? – С интересом спросил широкоплечий.

– Нет, – покачал головой Дмитрий. – Растереть в порошок. Достать до самых печенок. Опозорить, да так, чтобы самый последний французский бомж не подал ему руки.

Старший из пары вновь утвердительно кивнул.

– Можно и это. Год, два работы. Подчистка некоторых фактов, парочка публикаций. В общем, вполне реалистично.

– Тогда я с вами. – Глаза Дмитрия вспыхнули. Он встал с нар и расправил плечи.

– Двинули, – кивнул длинноволосый. – Слишком долго отсутствуем, можем привлечь внимание дежурного, а работать с жандармами у меня желания нет.

Маленький фургон, набирая скорость, несся по пригородному шоссе. Освобожденный от оков Дмитрий сидел на скамье и цедил газировку из большого бумажного стакана. Наконец он отставил полупустой стакан и, подойдя к зарешеченному окну, прильнул к стеклу, наблюдая, как серая полоска асфальта, вырываясь из-под колес автозака, убегает за горизонт. Лицо авантюриста расплылось в мечтательной улыбке, костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели, на скулах заиграли желваки. Набрав в легкие воздуха, он выдохнул и, вцепившись в дверную ручку, закричал:

– Я вернусь, Куапель! Я обязательно вернусь, и уж тогда ты не отделаешься сломанной кистью. Ты потеряешь самое ценное, что есть у человека, – уважение к себе, и я, Дмитрий Прокопенко, тебе это обещаю!

Иные слова оказываются пророческими.