Проект собственной смерти

Крячко еще некоторое время повозмущался, но больше для проформы. Не обращая внимания на возмущение напарника, Лев прихватил папку с делом Штейна и вышел из кабинета. Тому не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

К Заборину Гурова и Крячко пустили сразу – Орлов расстарался. В комнате для допросов, кроме Заборина, сидел и его адвокат. Гуров представился сам, представил Крячко и, выслушав представление адвоката, приступил к допросу.

– Господин Заборин, вы последним встречались с господином Штейном до его кончины. Скажите, вам не показалось, что он был чем-то взволнован или озабочен? – задал он первый вопрос.

– Можете не отвечать, – в приказном порядке потребовал адвокат, едва Заборин попытался открыть рот. – Товарищ полковник, вы задаете вопрос, требующий от моего подзащитного субъективной оценки психического состояния убитого. Это не корректный вопрос, и вы об этом прекрасно осведомлены.

Заявление адвоката покоробило Гурова, однако он выдержал паузу и, сложив руки на столе, спокойно произнес:

– Господин адвокат, мы с вами не в суде, и здесь ваши штучки только навредят подзащитному. Я буду задавать вашему клиенту те вопросы, какие сочту нужными. Если вы собираетесь и дальше действовать в этой манере, мы можем прервать допрос и перенести его на более позднее время. Ничего, что вашему клиенту придется лишние сутки просидеть в изоляторе, зато мы с полковником Крячко получим возможность сформулировать вопросы, исходя из их корректности. Проведем консультацию с юристами Главка, они составят нам вопросы, а после этого продолжим. Вы знаете, что это правомочно.

– Я не хочу оставаться здесь дольше, чем положено! – воскликнул Заборин. – Я вообще не хочу здесь оставаться!

– Тогда посоветуйте своему адвокату не вставлять палки в колеса, – переведя взгляд на Заборина, проговорил Лев. – Я не собираюсь топить вас каверзными вопросами. Я в принципе этого никогда не делаю. Любой, кто знаком со мной, это подтвердит, даже ваш адвокат, если будет достаточно честен. В противном случае вам придется поверить мне на слово.

– Я вам верю, – не взглянув на адвоката, ответил Заборин. – Сразу скажу, я не убивал Штейна, хотя он и заслуживал хорошей трепки за свой снобизм, но убивать за такое никто не стал бы. Задавайте вопросы!

– Вы совершаете ошибку, – попытался вразумить своего клиента адвокат.

– Оставьте меня в покое! – вскипел Заборин. – Вашими стараниями я до сих пор под стражей. Кто обещал вытащить меня отсюда в двухчасовой срок? Не вы ли? Вместо этого я сижу в вонючей камере уже шестьдесят часов. Шестьдесят! Это несколько больше двух, вам так не кажется?

Адвокат надул губы и изобразил жест, означающий, что он умывает руки.

– Дело ваше. Я больше не вмешиваюсь, – недовольный реакцией на этот жест, добавил он.

– Раз уж мы разобрались с юридическими тонкостями, перейдем к делу, – произнес Гуров. – Итак, повторяю вопрос: не показалось ли вам, что при последней вашей встрече Штейн был чем-то обеспокоен или озабочен?

– Нет, не показалось, – ответил Заборин. – Напротив, он был настроен решительно, даже весел. Конечно, чего ему не веселиться, не его же дело летит в трубу.

– Что вы подразумеваете под словами «дело летит в трубу»? Встреча со Штейном сулила вам неприятности финансового характера? – уточнил Лев.

– Не делайте вид, что вы этого не знаете. Все обвинение на этом построено, – огрызнулся Заборин. – Да, мы встречались по поводу расторжения контракта, дающего мне право на постройку делового центра по проекту Штейна. Он не желал менять проект, а я не мог позволить себе использовать его в том виде, в котором он предлагал. Вы не представляете себе, что значит иметь дело с именитым архитектором! Он в буквальном смысле этого слова хотел пустить меня по миру. Я ни за что не отбил бы своих вложений, начни строить по его проекту. И ведь закон не на моей стороне, нет. А почему, я вас спрашиваю? Приблизительная сумма затрат была озвучена изначально. Но по ходу «творчества» его величества Штейна она возросла чуть ли не втрое. Я несколько раз напоминал ему, что нужно контролировать поток фантазии, сообразуясь с реальными финансовыми возможностями, но нет, он же творец! Он – великий Штейн, гений, которого нельзя ограничивать рамками. Если б вы знали, сколько таких встреч я выдержал, и все впустую. – Он остановился, переводя дыхание.