Проект «Справедливость»

- Переводчиком. Еще учит французскому и английскому.

- А отец?

- Его не знаю. Он никогда не жил с нами. Может хватит вопросов, монсеньор?

- Потерпите, сударь, прошу вас. Я стараюсь не только ради себя, но и ради вас. Кто знает, куда приведут мои вопросы? Может быть я смогу помочь вам, ведь как никто заинтересован в вашем могуществе.

Я не испытывал раздражения. Мои мысли были холодны и беспощадны. Рассудив, что отказ отвечать на безобидные вопросы будет выглядеть как обида, я решил продолжать. То, что было внутри меня, нельзя назвать обидой. Это нечто большее, чем она.

- Кем работал ваш отец? Вы что-нибудь о нем знаете?

- Мало знаю. Наверное был тоже переводчиком. Мама рассказывала, что он знал много языков.

- Насколько много? Пять? Десять?

- Не имею представления.

Губернатор вздохнул и замолчал. Потом встал с кресла и направился к шкафу, сделанному из такого же светлого дерева, как и вся мебель в комнате. Хозяин ратуши распахнул дверцы шкафа, и я увидел свою миску, а рядом с ней - тот самый белый кувшин, который был подвешен надо мной. Я с трудом сдержал дрожь.

- Возьмите, - губернатор показал мне на миску. - Возьмите и посмотрите на нее хорошенько.

Я вернул шпагу обратно в корзину и злополучная посудина снова оказалась в моих руках. Я испытывал к ней смешанные чувства: мне она не нравилась, но одновременно вызывала любопытство. Что хочет сообщить мой собеседник?

Миска выглядела обычно: неровные, выщербленные от времени края, темные разводы на самом дне, в ней ничего не изменилось.

- Это все-таки артефакт, сударь, - сказал губернатор. - Но он действует лишь в присутствии одной субстанции. Я сам удивился, когда это обнаружил. Плесните туда воды.

Я взял кувшин с полки, старательно следя за рукой, чтобы не допустить дрожь. Быстро наполнил миску наполовину и поставил кувшин на место.

- Посмотрите туда, - предложил губернатор. - Что вы видите?

Под небольшим углом вода казалась прозрачной и обыкновенной, но когда я приблизил лицо, то заметил нечто белое.

- Что это, монсеньор? Вода становится белой, если смотреть близко.

- Это потолок, Глеб, - ответил губернатор, показывая рукой вверх. - Только не потолок ратуши, а совсем другого помещения. Когда вы на грани смерти все-таки заставили кувшин перевернуться, я поспешил к вам на помощь и увидел это. Миска с водой отражает другую комнату, которая расположена далеко отсюда. И в этой комнате кое-кто есть.

В череде событий, произошедших за последнее время, тайна миски занимала отнюдь не главное место. Больше всего мне хотелось узнать нечто другое, но я решил немного подождать. Начну с малого.

- Кто есть, монсеньор?

- Думаю, что миска соединена точно с такой же миской, - ответил губернатор. - Это большое искусство: сделать два взаимозависимых предмета. К счастью, я им частично владею и могу оценить трудоемкость. Кстати, в той комнате находится автор этих артефактов. Вы с ним сможете пообщаться, если научитесь читать по губам. Но раз уж мы упомянули о взаимосвязанных предметах, то я, пожалуй, расскажу вам о вашем втором теле, которое намереваюсь создать. Обычно сначала заключаю договор, а потом ставлю ученика перед фактом, но с вами лучше всего быть полностью открытым. Честность способна простить что угодно, даже самый неблаговидный поступок, но не способна простить ложь. Я буду с вами целиком искренен.

Мне пришла в голову простая мысль, что пока ничего не остается, как предоставить событиям течь своим чередом. Лучше подождать, вникнуть в ситуацию, а потом…

- О каком втором теле? - спросил я.

- Пойдемте. Покажу вам кое-что.

Губернатор вышел из комнаты и направился по коридору мимо висящих на стенах картин с изображениями зданий и прудов. Я следовал за ним, любуясь не столько пейзажами, сколько резными золочеными рамами. Хозяин ратуши спустился по лестнице, открыл дверь, ведущую в нижние помещения и сделал приглашающий жест. Вычурный средневековый стиль убранства мигом сменился минимализмом. Теперь стены были белыми, как и пол. Через стекла в потолке проникал солнечный свет. Я до этого был готов поклясться, что над нами другие помещения и никакого солнца наверху быть не может.

Вскоре мы оказались в большой длинной комнате, уставленной прозрачными шкафами, напоминающими прямоугольные кубы льда. Казалось, что в каждом шкафу навеки замерзла гигантская рыба, но приглядевшись, я понял, что это вовсе не рыбы.

- Вот, - сказал губернатор, показывая платком на шкафы. - Вгляните. Скоро там будет и ваше второе тело.

Я подошел к ближайшему 'куску льда'. Сквозь прозрачную оболочку было видно, как спокойно, словно расслабленно, стоит обнаженный человек внутри. Впрочем, человеком это было назвать трудно, учитывая необычно темный цвет кожи.

- Кто это? - спросил я. - И что значит 'второе тело'?

Мой голос звучал подозрительно спокойно. Может быть за последние дни я утратил возможность сильно удивляться?