Проект «Справедливость»

Об этих слухах я узнал в иносказательной форме от своего шефа, который с утра получил важный устный приказ и успел поболтать с гонцом. Приказ касался вашего покорного слуги и предписывал немедленно отправляться в Лим, чтобы встретиться с высокопоставленным начальством. Я сразу понял, что меня призывал к себе маркиз Ори.

От некоторых приглашений невозможно отказаться, тем более что у меня накопились вопросы к маркизу. Под изумленным взглядом шефа я собрал со стола наиболее красноречивые фотографии, положил их в папку и сказал, что готов.

— Зачем вам фотографии? — настороженно спросил Морозов, почесывая впадину между нижней губой и краем белого уса.

— Не беспокойтесь, Олег Геннадьевич, — ответил я. — Они не для начальства.

— А для кого?

Я загадочно улыбнулся и развел руками. Адресат вскоре должен появиться. Он будет самым первым по дороге в Лим.

Дверь удачно распахнулась со второй попытки. Я снова оказался в кирпичном четырехугольном склепе в обществе Цензора, притворяющегося римским сенатором.

Нужно было с чего-то начать: либо с «проездного» вопроса, который меня очень волновал, либо с фотографий. Я решил начать с того, о чем мог говорить беспрепятственно.

— Зачем жить человеку? — вновь повторил я задание. — Об этом думали многие, но ничего не придумали, поэтому сочли, что людская жизнь бессмысленна. Некоторые пошли еще дальше и обнаружили, как с этим бороться: нужно заниматься наиболее бессмысленным трудом. Был такой мифический персонаж по имени Сизиф. Его покарали боги и приговорили к тому, чтобы он вечно катил в гору камень. Когда камень достигал вершины горы, то срывался вниз, и Сизифу приходилось начинать все сначала. Один мудрец сказал, что жизнь Сизифа более счастлива, чем жизнь всех остальных людей, потому что он борется с бессмысленным существованием, выполняя совершенно бессмысленную работу. Если так и есть, то человек должен жить для того, чтобы производить бессмысленность. Вот его цель!

Цензор улыбнулся настолько ободряюще, что я подумал, что почти точно поразил мишень. Увы, меня всегда подводила привычка делать поспешные выводы.

— Вы отлично подготовились. Лучше, чем в прошлый раз. Но ответ неверен. Объяснить почему? С бессмысленностью невозможно бороться ею же. Это не математика, где минус на минус дает плюс. Занятия бессмысленной работой общую бессмысленность не уничтожают, а умножают. Даже если многие люди считают, что жизнь лишена цели, бороться с этим можно лишь одним способом: сознательно искать и придумывать искусственную цель. Это убьет бессмысленность существования.

Цензор помолчал, с интересом поглядывая на мои руки.

— Вы открываете и закрываете папку, Глеб. Она для меня? Что в ней?

Попытка ответить на «проездной» вопрос снова провалилась. Вероятно, Цензор ожидал какой-то очень особенный ответ, но какой? Я открыл папку, чтобы убедиться, что фотографии еще не успели превратиться в гравюры. Цензор смотрел на меня, щуря маленькие глазки под слегка отечными веками.

Я сосредоточился. Почему-то именно здесь, между двумя мирами, задавать вопросы иногда особенно трудно. Я много думал о том, какие ситуации мешают говорить о Лиме свободно, и понял, что сложнее всего бывает тогда, когда присутствуют посторонние люди, никак не связанные с Лимом, или ведется запись разговоров. Часто в таких случаях вообще нельзя сказать ничего важного. Но Цензор-то с Лимом связан, отчего же с ним иногда невозможно свободно разговаривать?

— Гм… не все артефакты полезны для людей, — неуклюже начал я, кляня и себя и того, кто поставил невидимые барьеры для нормального общения.

Цензор приподнял брови. Это должно было означать вежливый жест, но выглядело издевательством.

— Некоторые артефакты не… гм… полезны… для здоровья… Вот. — Я протянул Цензору раскрытую папку.

Мне сначала даже показалось, что мой собеседник туда не посмотрел, настолько был мимолетен его взгляд. Затем почудилось, что Цензор сейчас задаст свой вопрос Места и прекратит еще не начавшуюся дискуссию. Я ошибся. Цензор увидел все и понял, что я хочу услышать. Его губы изогнулись, будто он погрузился в нелегкие раздумья, а лоб сморщился. Он стал похож на пожилого циничного мыслителя. Я понял, что сейчас узнаю такое, на что даже не рассчитывал, и затаил дыхание. Это будет не вопрос Места, а что-то важное… я даже не думал, что могу так хорошо читать по скупой мимике Цензора. Или могу потому, что раньше в движениях его лица не было искренности?

Цензор прикрыл глаза, словно отказываясь смотреть на меня. А может, ему не нужно смотреть глазами, он и так все отлично видит? Как много бы я отдал, чтобы понять суть этого существа!

— Это прошло не через меня, Глеб. — Слова Цензора прозвучали неожиданно, несмотря на то что я готов был их услышать.

— Что? — переспросил я и, на секунду почувствовав облегчение, выпалил: — Но ведь вы — единственная связь между Землей и Лимом! Разве нет?

— Да, — наклонил голову Цензор, открывая глаза. — Я — единственная связь. Так было и так должно быть.

— Но как же… — Я был растерян и пытался сформулировать понятный вопрос.