Проект таёжного дьявола

— Я буду осторожен, — Александр Александрович нежно коснулся щеки жены тыльной стороной ладони, стирая слезинки, медленно скатывающиеся из её глаз. — Мы так долго ждали. Мы устали ждать.

— А как же Вика?

— С нашей девочкой всё будет хорошо. Полина присмотрит за ней. Она обещала.

Любовь Николаевна придвинулась поближе к мужу и положила голову ему на плечо:

— Ты думаешь, у тебя получится?

— Получится. Я разработал план. Теперь я не пойду у них на поводу, как тогда.

Любовь Николаевна глубоко вздохнула:

— Это был трудный выбор. Но у нас не было другого выхода.

Каждый из супругов задумался о своём.

Любовь Николаевна вспомнила тот чёрный день, когда они с мужем узнали, чем болен их сын. Вспомнила, какое отчаяние охватило её. Нет, она не собиралась сдаваться. Она собиралась бороться. Они нашли лучших врачей, они нашли лучшую клинику. Артёмка получал самое передовое на тот день лечение. Но ничего не помогало, малыш всё равно медленно угасал. Нет-нет, родители не имели право терять надежду. Надежда — это была последняя тонкая ниточка, которая удерживала их от падения в пучину отчаяния. Они искали новых врачей и новые клиники. Но всё равно неотвратимо настал день, который на всю жизнь глубокой раной врезался Любови Николаевне в память, день, когда её последняя надежда угасла.

— Валерий Иванович, почему Вы отменили очередной курс химиотерапии? — спросила она лечащего врача Артёмки, торопливо шагавшего куда-то по больничному коридору.

Доктор притормозил. Серая тень пробежала по его лицу.

— Любовь Николаевна, — начал он мягко, — понимаете…

Женщина заглянула ему в глаза и всё поняла, он мог бы не продолжать.

— …мой Вам совет — заберите сынишку ненадолго домой. Пусть отдохнёт от этих больничных стен, пропахших запахами лекарств, от медсестёр с их страшными иголками в руках.

— Ненадолго — это навсегда, да? — сердце Любови Николаевны разрывалось на тысячи мелких частей, но она не зарыдала, у неё уже не было слёз. Она их все выплакала длинными бессонными ночами.

— Сочувствую, — сказал Валерий Иванович так опостылевшую ему самому фразу и решительно направился прочь. Больше он ничем помочь не мог.

Женщина смотрела ему вслед. Звук его удаляющихся шагов, эхом отдающийся в пустом больничном коридоре, звучал как приговор, гасил последний луч надежды.

Любовь Николаевна вернулась в палату к сыну. Артёмка спал. Женщина присела рядышком на кровати. Она смотрела на него и легонько гладила его худенькую, истыканную капельницами ручку. Почему? Почему её малыш должен так страдать? Горькое чёрное отчаяние окутывало женщину, душило, лишало смысла жизни.

Тогда она не представляла, что буквально через несколько дней судьба подарит им ещё один шанс. Новую надежду…

Любовь Николаевна встряхнула головой, пытаясь прогнать грустные воспоминания, и ещё теснее прижалась к мужу. Александр Александрович поглаживал её по руке. Его глаза были закрыты. Ему тоже вспоминались события того далёкого лета…

…Заканчивалась тяжёлая душная ночь. Последняя июльская ночь того года. Самая страшная ночь в его жизни. Сегодня ему пришлось принять трудное решение. И он не знал, правильно ли поступил, у него было слишком мало времени, чтобы всё обдумать.

Уже чуть брезжил рассвет. Но всё равно мужчине тяжело было сориентироваться в незнакомом месте. Высокая, почти по пояс, густая трава мешала бежать. Но он должен был найти её раньше всех. Должен был успеть. Он очень торопился. И у него было преимущество. Преимущество даже перед поисковыми собаками — он знал, где искать.

Глава 20. Часть 1. Понедельник — день тяжёлый

«Какой-то Рома сегодня молчаливый», — думала Вика, когда ребята заканчивали пробежку, — «Наверно, не выспался за выходные, как и я, а тут как тут уже „понедельник — день тяжёлый“».

На самом деле, ни понедельник, ни бессонная ночь не имели никакого отношения к немногословности парня. Он терзался сомнениями, надо ли поделиться с Викой всей той информацией, которая обрушилась на него за последние дни и которая имела самое непосредственное отношение к его компаньонке по утренним пробежкам. «Если рассказать», — рассуждал Рома, — «значит, опять вызвать у Вики беспокойство и смятение, когда она только-только забыла о своём странном визитёре и его газете. Но, с другой стороны, честно ли по отношению к ней молчать, а самому продолжать копаться в секретах её семьи?»

— Как ты смотришь на то, чтобы поужинать сегодня вместе в кафе? — спросил Рома. Он понял, что всё-таки должен рассказать Вике обо всём. Ну, или почти обо всём.

Прямо в скверике, в тени старых коряжистых дубов стояли столики уютного летнего кафе. Здесь под приятную музыку и шелест деревьев Вика воспримет информацию гораздо спокойней.

— У тебя, наверняка, кроме бутербродов ничего сегодня на ужин не было предусмотрено. А здесь в кафе готовят вкуснейшие стейки из сёмги. Да и десерты у них — пальчики оближешь.

— Отличная идея! — радостно согласилась Вика. — Я люблю сёмгу.