Проект "Третий Рим"

Он порылся в тумбочке, вытащил карту местности, в которой находился лагерь, и компас. Сориентировался, отметив точку отсчета на карте — учебный центр. С помощью компаса указал направление непонятной силы, влекущей его к себе. Ему почему- то казалось, что прямая линия, которую он прочертил, приведет его к метеориту, рухнувшему в отрогах Сихотэ- Алиня 12 февраля 1947 года. Но этого не случилось. Линия прошла в стороне от места падения таинственного посланника небес.

Дмитрий вышел на террасу. Стояла красивая ночь, без единого облачка в небе. Она уже сотворила свою симфонию, в которой можно было различить отдельные звуки: и скольжение по траве змеи, и жалобный крик потревоженной птицы. Переплетаясь между собой, звуки ночи создавали неповторимые мелодии. В них угадывались муки рождения и предсмертной агонии, но преобладающими были интонации любви. С дальнего дерева на Дмитрия уставились крупные желтые глаза, как два куска янтаря, подсвеченных солнцем. Филин!

Ощущение энергетического каната, тянущего к себе, стало ослабевать. Дмитрий вернулся в комнату, укрылся одеялом с головой, хотел произнести мысленно молитву, но на первых же словах незаметно уснул.

Сон был, как явь. Все та же вершина холма, но теперь на ней полыхал огромный костер из ясеневых сучьев, разложенный несколько в стороне от святилища. Возле костра- множество людей в холщовых рубищах, с костяными амулетами на шеях и ритуальными ножами на поясах. Волхвы! Они сидели вокруг каменной плиты, протянув к ней руки, и, закрыв глаза, раскачивались из стороны в сторону. Потом, поднявшись с земли, запели гимн своему богу и стали водить хоровод. Останавливаясь по команде какого- то старца, сидящего прямо на плите в позе «лотоса», они вскидывали руки вверх и выкрикивали вслед за ним ключевые слова.

Дмитрия поразили их лица — одухотворенные, восторженные, светящиеся глубинной мудростью. Эти люди, наверное, знали тайну слова и умели концентрировать энергию каждого в одно целое, многократно усиленное, потому что вокруг плиты сначала появился легкий туман, потом задрожал и завибрировал сам воздух, и, наконец, затряслась земля.

Плита начала менять цвет, постепенно светлея. И, когда он стал дымчато- голубым, старец спрыгнул с плиты, и она осторожно оторвалась от земли.

Обряд продолжался. Сияющий старец, по- видимому, главный жрец, потрясая ладонями, призывно выкрикнул одно и то же слово. И будто откликом на священнодействия волхвов, на их зов, с неба упал смерч! Раскидал по земле людей, как жалкие щепочки. Смел поленницу дров и жертвенные дары с алтаря. Но проделал все это мягко, без разрушительной мощи, приберегая силу для главного. Загасив костер, он подхватил священную плиту. И она, в спирали вихря, мгновенно исчезла в небе.

Волхвы вставали с земли и на коленях ползли к потухшему костру, шепча благодарственную молитву. И только главный жрец, строгий и невозмутимый, смотрел куда- то вдаль, возможно, в загадочную пучину времен, с сознанием исполненного долга. Это был тот самый волхв из прошлых снов!

Царапающие звуки разбудили Дмитрия: кто- то осторожно стучал в запертую дверь, стараясь не привлекать внимание соседей. Наверное, Генка улучил минуту, чтобы зайти за какой- нибудь надобностью: в эту ночь его группа была на специальных занятиях- ребят учили видеть и слышать в темноте. Постижение Спаса начиналось с познания окружающего мира во всем его спектре, в завораживающей полноте красок.

— Научившись владеть Спасом, ты будешь видеть и слышать намного больше и качественнее, чем обычный человек, — не раз повторял Дмитрию дед. И, как всегда, был прав.

В дверь снова постучали — скребком пугливой мыши. Одинов встал, повернул ключ в замке, и дверь открылась. На пороге стояла Глаша. Он сразу же узнал ее, хотя видел мельком и со спины. Яркие, томные глаза, нежная кожа. Не красавица, но миловидная. Именно такой он и представлял ее себе.

Ее нисколько не смущал его полуодетый вид.

— Вы, наверное, гадаете, зачем это я пожаловала к вам в столь поздний час? — спросила она не без тени кокетства, усаживаясь не на стуле, а прямо на кровати. На фоне белого пододеяльника ее обнаженные ноги были особенно красивы.

Дмитрий молчал.

— Так знайте же: меня замучила бессонница! Как только вы появились здесь. Я потеряла способность спать, здраво мыслить, прогнозировать свои поступки.

«О какой бессоннице она говорит?!» — подумал Дмитрий, внезапно ощутив интерес: ведь его тоже мучила бессонница! Но он ошибся в своих ожиданиях: их бессонные ночи не имели ничего общего друг с другом.

Не дождавшись ответа, она продолжала:

— К сожалению, мир, в котором мы живем, полон всевозможных условностей и устаревших стереотипов. Взломать их могут только сильные личности. — Она взглянула на Дмитрия прямо и строго, с вызовом человека, ощущающего свою правоту. — Одним словом, я отношусь к тому типу женщин, которые сами выбирают себе мужчину. И считаю, что это правильно: в животном мире можно найти сколько угодно примеров, когда самка выбирает самца.

— Следовательно, мнение мужской, гм. особи вовсе не имеет значения?