Проект «Украина»: из прошлого в будущее

Известно, что радикальный национализм является крайне опасной формой политической деятельности. «В эпоху Нового времени появляется национализм как феномен, олицетворяющий собой поиск конкретных политических форм защиты этнической (национальной) культуры, государственного статуса своего народа на иерархической лестнице наций, где прежняя ступень кажется всем недостаточной», – пишет доктор политических наук А.В. Макеев в своей статье «Радикальный национализм как проявление политической деструктивности»1. Именно на идее «недостаточности статуса своего народа» базируются и расцветшие в последние десятилетия радикально-националистические движения Украины. И хотя никаких объективных причин считать украинский народ ущемленным нет: ведь политическое и этническое в рамках национального государства – Украины – совпадают, радикально-националистическая идеология распространена в этой стране практически повсеместно. Если в начале 1990-х, после распада Советского Союза, существование в украинском обществе движений, склонявшихся к радикально-националистическим принципам и практикам, было в какой-то мере оправдано дискуссией о разных стратегиях строительства нового государства – «избыточно политизированной этничностью, которая складывается на фоне вхождения этносов в политику, т.е. в период формирования национальных государств, на фоне глубоких социально-экономических и культурных преобразований»2, то по мере развития украинской государственности радикально-националистические идеи на Украине приобретали все более и более антигуманный и тоталитарный характер. Причем в последнее десятилетие (2012-2022) большая часть украинских политических и общественных движений самого разного идеологического спектра – от национал-социалистических до религиозных, консервативных и даже либеральных и феминистских – при всем их кажущемся разнообразии так или иначе радикализировались именно в сторону национализма. Кульминацией этого процесса стал Майдан – массовые акции протеста ноября 2013-февраля 2014 года, завершившийся в феврале 2014-го свержением законно избранного президента Украины Виктора Януковича и антиконституционной сменой власти в стране. Дальнейшие события политической и общественной жизни Украины способствовали утверждению на всех уровнях радикальных националистов, которые почувствовали себя в постмайданной стране абсолютно безнаказанными: разгон мирных демонстраций, фальсификация истории и многочисленные ущемления прав несогласных с новым курсом страны, политические убийства, блокирование любых инициатив, ведущих к гражданскому примирению, преступления против гражданского населения Донбасса – все это привело к тому, что Украина стала небезопасной не только для собственных граждан, но и для населения соседних стран, особенно Донецкой и Луганской народных республик, а также ставшего в 2014 году российским Крыма. «Радикальный национализм затрагивает сферу властных отношений и, прежде всего, государственное устройство, – считает политолог Макеев. – Деструктивная деятельность в межнациональной сфере направлена на разжигание внутренних этнических конфликтов в обществе, нарушение сотрудничества между суверенными государствами и, при определенных условиях, способна нанести ущерб системе международных отношений. Этнополитическая деструктивность, таким образом, несет в себе реальные вызовы, риски и угрозы национальной безопасности»3. Осознав эти риски и угрозы, особенно совмещенные с настойчивым стремлением украинских властей в НАТО и желания президента Украины Владимира Зеленского вернуть стране ядерный статус, о чем он открыто заявил на Мюнхенской конференции по безопасности 19 декабря 2022 года, президент России Владимир Путин принял решение о начале специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины. «Сегодняшние события связаны не с желанием ущемить интересы Украины и украинского народа. Они связаны с защитой самой России от тех, кто взял Украину в заложники и пытается использовать ее против нашей страны и ее народа. Повторю, наши действия – это самозащита от создаваемых нам угроз и от еще большей беды, чем та, что происходит сегодня»4, – так объяснил ее необходимость российский президент в своем телеобращении 24 февраля 2022 года.