Проективный словарь гуманитарных наук

Как полагает Ю. Лотман, «если человеку удастся создать полноценный искусственный разум, то мы менее всего заинтересованы, чтобы этот разум был точной копией человеческого. Определение Тьюринга, согласно которому разумным следует признать такое устройство, при сколь угодно длительном общении с которым мы не отличим его от человека, психологически понятно в своем антропоцентризме, но теоретически малоубедительно» [122].

Можно предположить, что техника будущего – это своего рода умная вегетация, пронизывающая всю вселенную и организующая в ней смысловые процессы совершенно иначе, чем в животно-человеческом мире, а именно – в коммуникативно-кооперативном модусе, без кровавых битв и деструктивного эгоизма (группового и индивидуального). Не исключено, что смысл эволюционного процесса, ведущего от животных к человеку, – возвращение, уже через технику как человеческое творение, к жизни как мирной вегетации смыслов. Для их производства не нужны эксцессы индивидуалистического сознания, которое Достоевский в образе подпольного человека уподобил болезни.

«Приятно жить счастливому растенью – / Оно на воздухе играет, как дитя, / А мы ногой безумной оторвались, / Бежим туда-сюда, / А счастья нет как нет» – так у Н. Заболоцкого говорит мыслящий волк, выражая зависть животных и людей к растительному миру (поэма «Безумный волк», 1931). Машину будущего тоже можно представить как «счастливое растение», связанное корнями-сетями со вселенской жизнью разума.

Следуя логике древних мифов, дерево познания добра и зла в Библии – это не просто растение, а растение-змей, в котором вегетативная символика сопряжена с бестиальной. А дерево жизни имеет чисто растительную природу, что может рассматриваться как символ грядущего развития человечества в направлении мирных форм разума. Биосемиотические процессы как раз и указывают на эту связь между жизнью и разумом в их ненасильственных, недеструктивных формах. Машинное мышление может оказаться гораздо ближе к «растительному», чем к человеческому, с его агрессивным заострением оппозиций. Быть может, призвание человека – именно в том, чтобы вернуться к Древу Жизни, то есть стать частью мыслительных систем, близких органической основе жизни. Отсюда все более популярная идея «органической компьютации» (organic computation), воссоздающей сетевую структуру растительного царства. Человек, достигнув интеллектуальных высот в царстве животных, направляет силу своего ума на возвращение разума в русло живого смыслообмена, ноовегетации.

*Виталистика, Нейрокосмос, Нейросоциум, Нооценоз, Синтеллект, Техновитализм, Юзеризм

НООКР А ТИЯ

НООКРАТИЯ (noocracy; греч. noos, разум, kratos, правление). Форма политического устройства под началом всепланетного разума, действующего в коммуникативных сетях; совокупная сила естественного (биологически воплощенного) и искусственного (технического) разума как способ самоуправления глобальной цивилизации. Эта форма власти наиболее соответствует политике ноосферы, когда творческая мысль, а не социальное происхождение, богатство или мнение большинства является регулятором политической власти. Ноократия может прийти на смену другим формам управления: аристократии, демократии, тирании, автократии, олигархии, плутократии, тоталитарной идеократии (коммунизм и фашизм) и т. д.

*Видеократия, Нейросоциум, Нооценоз, Нооэры, Синтеллект (соразум)

НООПО Э ЙЯ

НООПОЭЙЯ (греч. noos, разум + poiein, творить). Поэтичность разума, каким он выступает в научном мышлении.

Последователи Ж. – Ж. Руссо, М. Хайдеггера, Р. Генона и «Великой Традиции» обвиняют науку и технику в том, что они разрушают очарование поэзии, золотого детства человечества, еще слитого с природой. Наука якобы отчуждает человека от бытия, противопоставляет субъект и объект, создает холодное, обездушенное пространство вокруг личности. Такие обвинения имели резон в индустриальном обществе, когда в науке господствовали позитивизм, материализм, редукционизм. Но наука изменилась, уйдя далеко от этих «измов» и вобрав в себя дерзость поэтического разума, открывающего парадоксальную, взрывную, пульсирующую вселенную, которая больше похожа на стихотворение или коан, чем на аналитическое суждение. Чем выше уровень развития науки и техники, тем глубже их поэтичность. А. Эйнштейн полагал, что «в научном мышлении всегда присутствует элемент поэзии. Настоящая наука и настоящая музыка требуют однородного мыслительного процесса» [123].