Профессия: иностранец

Так вот: через многие годы Конон Трофимович увиделся, наконец, при первой встрече в Вашингтоне со своим резидентом по США и Северной Америке. Не обессудьте, читатель, я вновь верну вас к цитате, а уж затем во всем признаюсь, чтобы дать себе и вам пищу для размышлений. Итак:

«...Было точно указанное время. Несмотря на то, что то наш век не каменный, а кибернетически-атомный, и людей, которым нужно обнаружить друг друга в толпе, могут снабдить, я думаю, какими-нибудь локаторами на компьютерной основе, техника взаимного обнаружения оставалась у разведчиков на примитивном, но как говорится, весьма гарантированном уровне минувших столетий. Так, сэр Гордон Лонгсдейл зажал сигарету в правом углу рта, а резидент, наоборот, в левом, и оба они, как было условлено, постукивали стеками свои левые сапоги, а в петлицах смокингов воткнули булавки один с красной, другой с зеленой головками... Еще издали Лонгсдейл приподнял котелок, приветствуя приближающегося джентльмена, затем поднял глаза на его лицо и замер с онемевшей физиономией: перед ним был немецкий полковник абверовец, и как бы в доказательство того, что это был именно он, у Конона Молодыя заныл копчик...»

Прерываю цитату, чтобы перейти к финалу эпизода, вам известному, если вы читали повесть, если помните ключевую сентенцию: «Мне остается добавить к сказанному, что абверовцем в Гродно и одновременно резидентом в США и Северной Америке был не кто иной, как уже знакомый вам советский полковник А., он же «Варлам Афанасьевич» из свиты Лонгсдейла и, наконец — да, вы совершенно правы, читатель — Рудольф Иванович Абель; неисповедимы пути Господни... Вот и теперь круг замкнулся».

Нет, не замкнулся круг. Дело в том, что к вашему безмерному удивлению и даже потрясению, вся эта фантастическая ситуация, изложенная в повести и, тщательно проверенная специальной комиссией пресс-центра, а затем благополучно опубликованная, многократно переизданная и дома и за рубежом, — я сам в недоумении и в растерянности, — от начала и до конца придумана лично мною. Теперь поставьте себя на место — нет, не разведчиков — а именно на место автора: неужто вам, уже вкусившим невероятия странной профессии — иностранец, не захочется не только увидеть в своем американском коллеге — абверовца, а в нем еще и Варлама Афанасьевича, «сделав» его (гулять, так гулять!) еще Рудольфом Абелем?