Профессия – киллер

Адаптировав зрение, я быстро осмотрелся. Ну точно – морг. Просторное помещение с цементным полом и аналогичным потолком, находившемся на высоте не более трех метров. Из одного угла под потолком через все помещение шла здоровенная вентиляционная труба, змееподобно извиваясь и исчезая в противоположном углу. Половину площади занимали трехъярусные стеллажи с облупившимся кое-где пластиковым покрытием – тут, по всей видимости, жмуриков складируют зимой, когда нет надобности в холодильнике.

Более ничего примечательного в помещении не было, если не считать двух молодых людей мужского пола в белых халатах и бахилах, которые расположились на нижнем ярусе одного из стеллажей и занимались этим… Ну, в общем, знаете… это, как утверждает юморист, – которые которых. Непонятно? Короче, один другого пользовал в задницу.

Видимо, эта процедура не доставляла им обоим особого удовольствия – так я подумал в первый момент, обратив внимание на кислое выражение их физиономий. А потом сообразил, что такая мимика, очевидно, естественная реакция на мое внезапное появление.

Как бы там ни было, они, остолбенев, смотрели на меня, прервав процесс, раскрыв рты и практически не моргая. Думаю, ежели бы нашелся авангардист, рискнувший по пьяному делу тесануть скульптурную группу, эта композиция могла бы называться так: «Пагубные последствия беспорядочного анального секса в условиях городского морга».

Поскольку я был уверен, что несостоявшиеся натурщики пьяного скульптора имеют непосредственное отношение к моему положению в холодильнике, то сейчас же, насупившись, покрыл двумя прыжками расстояние, нас разделявшее, и собирался уже было лягнуть того, кто находился сверху.

В этот момент пассивный пидор вдруг пронзительно закричал неожиданным для его хилой комплекции басом:

– Мертвяк!!! Мертвяк, бля!!! – и крепко зажмурив глаза, уткнулся в стеллаж лицом.

Я остановился в недоумении. Активный же пидор повел себя вообще в высшей степени странно. Он дрожащей левой рукой извлек из-за пазухи нательный крестик на золотой цепочке и, выставив его навстречу мне, правой стал быстро креститься, скороговоркой повторяя:

– Чур меня! Чур меня! Чур меня!

Я пожал плечами и неуверенно спросил:

– Вы чо, педерасты?! Не знали, что ли, что я там, а?

Я показал через плечо на холодильник. И тут увидел свою руку. А потом перевел взгляд на другую. Как уже отмечалось выше, при вываливании из холодильника я был ослеплен ярким подвальным освещением, слегка. Но все-таки не до изучения конечностей было. А сейчас…

Обе руки у меня были белые-белые, с синюшным оттенком – ну разве что не покрыты трупными пятнами. И рожа скорее всего такого же приятного колера.

А еще я вдруг ощутил, что смертельно замерз там, в холодильнике. Внезапно озноб продрал до пят, аж передернуло всего, зубы заклацали – начался отходняк.

Я присел на корточки и скрючился, обхватив себя руками, еле сдерживая рвущийся наружу крик. Ой, как же мне холодно было! Увидев такую картину, представители сексменьшинств поползли к выходу, тихо подвывая и придерживая штаны.

В этот момент откуда-то сверху раздался скрип давно не мазанных дверных петель, затем невнятное бормотание и быстрые шаги по ступенькам.

По лестнице, ведущей с первого этажа в подвал, буквально скатился дед – маленький, бородатый, смердящий за два метра бражкой или еще там какой гадостью, упакованный в здоровенный – размера на четыре больше, чем надо, – некогда белый халат с желтыми, спонтанно расположенными пятнами неизвестного происхождения.

Не обратив абсолютно никакого внимания на движущихся навстречу ему педерастов и полностью проигнорировав факт моего присутствия в помещении, дед рысью бросился к холодильнику.

Сорванная дверь на несколько секунд его озадачила. Потоптавшись около нее и продолжая бормотать под нос малопонятные изречения преимущественно восклицательного характера, дед рванул в холодильник.

Я с трудом переборол озноб и из любопытства последовал за ним, ослабив контроль за педерастами, которые, воспользовавшись этим обстоятельством, мгновенно исчезли из поля зрения.

Лишившись двери, холодильник был теперь освещен. Я заметил, что сверху на косяке находится рычажок с колесиком – что-то типа реле, по-видимому. Зайдя следом за дедом внутрь, я получил возможность осмотреть помещение, в котором некоторое время назад испытал ужас, граничащий с помешательством.

Ничего особенного, обычный промышленный холодильник. Стеллажи в три яруса – такие же, как и снаружи. На каждом – по два, а где-то и по три завернутых в простыню кадавра. Понятное дело, по летнему времени – дефицит лежачих мест. Зато стеллажи возле одной стены были полностью заставлены… ящиками с апельсинами. Тонны две, а то и все три – автоматически прикинул я. Во дают!

Между тем дедок добрался до стеллажа, на нижнем ярусе которого лежал всего один труп – с вытянутыми по швам руками, лицом вниз, наполовину укрытый простыней.