Профессия – первая леди

Я поднялся на второй этаж, распахнул шкаф и обнаружил в углу мятые мужские кальсоны и шерстяной тренировочный костюм. И тетя Фима хочет, чтобы я это надел? Я скинул свое исподнее и попробовал натянуть кальсоны. Нет, они мне безнадежно малы!

Дверь в комнату распахнулась, возникла тетя Фима, в руках у нее была кипа одежды.

– Я вот еще нашла кое-что. О, милль пардон, пардон, экскузе муа, сорри!

Я лукаво улыбнулся – мне не раз приходилось оказываться перед дамами в обнаженном виде. Тетя Фима вцепилась в одежду, которую принесла мне, и, несмотря на ее бурные извинения, я заметил, что она с интересом изучает мое практически совершенное и абсолютно нагое тело. С груди ее взгляд перебирался все ниже и ниже. Я расслабился и принял картинную позу. Мне хотелось доставить тете Фиме эстетическое удовольствие.

– Ого, я предположить не могла, что у тебя, Дусик, такой большой…

– Серафима Ильинична! – шокированно воскликнул я.

Чего-чего, но такого от интеллектуальной писательницы, лауреата Тукеровской премии, ведущей рейтинговой программы, преподавательницы герцословацкой литературы и литературного творчества в американском университете, я не ожидал. Хотя не буду врать – вообще-то именно на такую реакцию я и рассчитывал.

– …размер! – завершила фразу тетя Фима и, не моргнув глазом, продолжила: – Я отыскала в кладовке одежду, но она тебе не подойдет. Ты у нас Геркулес и Аполлон в одном флаконе. А супруг Вероники был невзрачный и тощий. Куда ему до такого Давида, как ты!

Тетя Фима ретировалась, но на пороге все же обернулась и, послав мне саркастический взгляд, сказала:

– Дусик, крошка, а тебе не холодно? Приходи пить чай, я тебя жду!

Мне пришлось снова натянуть нижнее белье и завернуться в халат. Я спустился в столовую – тетя Фима была хлебосольной хозяйкой.

– Вообще-то я хотела устроить завтра романтический ужин, – сказала она, вылавливая из банки оливки, – только двое приглашенных, дядя Браня и я, но в связи с непредвиденными событиями мне придется об этом забыть. Ужин придется перенести на неопределенный срок.

Я с жадностью набросился на еду. Бегство от киллера лишило меня сил. Я урчал за столом, Василиск – под столом, тетя Фима курила и смотрела на нас.

– Значит, так, – потушив сигарету решительным жестом, сказала она. – Я понимаю, что смерть президентской свояченицы, которая произошла чуть ли не четверть века назад, убийства трех человек перед картинами кисти Стефана д’Орнэ и твоя эпопея с киллером-прибалтом каким-то образом между собой связаны. И, хоть убей, не понимаю каким! Я могу предположить, что кто-то на самом верху не хочет, чтобы широкой публике стало известно об обнаружении чемодана с телом Татианы Шепель. Но к чему остальные убийства? КГБ – организация не самая сентиментальная, однако они не будут натравливать на таких сладких мальчиков, как ты, Дусик, наемных убийц и ликвидировать одного за другим представителей столичного бомонда. Так кому мы наступили на хвост?

– Серафима Ильинична, – сказал я жалобно, – пощадите мой изнеженный мозг! Я напрочь лишен логического мышления, мне хочется одного – чтобы этот киллер оставил меня в покое! А все выглядит так, как будто он все еще жаждет моей крови!

Тетя Фима зажгла новую сигарету, тряхнула головой и заметила:

– Все вы, мужчины, сразу паникуете, если речь заходит о вашей бесценной жизни. Грязную и тяжелую работу оставляете нам, женщинам. Эгоисты вы все и трусы! И мозгами шевелить не желаете! Хотя как можно шевелить тем, что напрочь атрофировалось в процессе эволюции!

Я подумал, что, окажись тетя Фима в моих руках, она бы очень быстро переменила свое мнение относительно представителей сильной половины человечества. Наверняка ей до сих пор попадались не самые лучшие экземпляры. За десять лет своей психотерапевтической деятельности с внедрением на практике «Камасутры» я убедился в том, что в стране нашей очень много умных, но отчего-то несчастных женщин. Прямо закономерность какая-то: чем умнее, тем несчастнее в личной жизни. И тетя Фима входила в число таковых.

Не мешая госпоже Гиппиус излить праведный гнев на головы мужчин, я пил чай, поглощал бутерброды и жалел самого себя. Дусик, мальчик мой, и что теперь делать? Денег нет, документов нет, друзей нет. Ты живешь в квартире сестры тети Фимы, за тобой по пятам следует безжалостный киллер. И рано или поздно он тебя найдет, это ж не голливудский блокбастер! И второй раз ты ему дезодорантом в лицо не пшикнешь, скорее это он выпустит в твою красивую, но глуповатую голову всю обойму своего мерзкого пистолетика.

Раздался мелодичный звонок, я похолодел. Тетя Фима, запахнув черное шелковое кимоно с желтыми цаплями и белыми хризантемами, успокоила меня:

– Это наверняка дядя Браня. Приехал, мой Дон Кихот! Дульцинея Тобосская ждет тебя, о рыцарь печального образа, победитель ветряных мельниц!

– Серафима Ильинична, – позеленев от страха, сказал я. – Это киллер вернулся. Умоляю вас, не открывайте! Ой!