Профессия за тридевять парсеков

Одна из них как раз приблизилась и принялась обнюхивать его ботинок. Ее подружка, склонив ушастую голову, с любопытством посматривала на капитана, будто спрашивая: «Это нам? Его можно съесть?».

Сергей опустил бластер и сильно толкнул его в спину. Фок отмер, рефлекторно шагнул вперед и едва не наступил на когтистую лапу. Оскорбленная гипадера отскочила и заклокотала, прижимая все четыре уха. Фок беспомощно вжался в стену, не помня себя от ужаса. Раньше Людочкина фобия казалась необоснованной, но после случая в рубке старого корабля, когда эти твари чуть не сожрали Капу, он ее понял. Гипадеры внушали трепет, как никто другой.

– Расслабься, я не собираюсь скармливать тебя им, – спокойно сказал Сергей, пряча бластер в кобуру на поясе.

Он безбоязненно присел рядом и погладил зверюгу вдоль хребта. Гипадера заурчала и прогнулась. Вторая хищница поспешила за своей порцией ласки, вклинившись между ними и едва не повалив хозяина на пол. Сергей засмеялся и так запросто ее отпихнул, что у Фока против воли отвисла челюсть: ну как собаку, честное слово!

– Видишь? Они не опасны. Иди сюда.

Фок так замотал головой, что чуть не свернул себе шею.

– Это вообще-то не просьба, – нахмурился Сергей.

– Пожалуйста, можно я просто уйду? – взмолился Фок. Он готов был на коленях ползать, лишь бы Сергей не заставил приближаться к этим чудовищам.

– Ты же сказал, что мне веришь.

– И за это вы хотите меня убить?! – Голос сорвался, но сейчас Фоку было все равно, в каком свете он себя выставит. – Ну пристрелите, забейте до смерти, выкиньте в открытый космос – только не отдавайте им!

Гипадерам крик не нравился: их уши-локаторы улавливали даже ультразвук. Они раздраженно зарокотали, но с места не сдвинулись. В последнее время капитан уделял им мало внимания, и они не пожелали отойти от него даже на тот краткий миг, который понадобился бы, чтобы разорвать горластому человеку шею. Задрать безоружного они могли довольно быстро, а выпить кровь ведь можно и попозже…

Фок поймал себя на мысли, что действительно предпочел бы любую другую смерть.

– Они не нападут, пока я здесь.

– Это животные! – отчаянно прошептал Фок, уже не надеясь достучаться. – Вы не знаете, что творится у них в головах!

– А ты знаешь?

– Я знаю, что они хотят меня убить, этого достаточно!

– Так, все! – рявкнул Сергей. – Надоело. Или ты немедленно выполняешь приказ, или я ухожу, а ты разбирайся с ними сам!

– П-пожалуйста, пожалуйста, не надо!

– Раз…

Сергей поднялся. Гипадеры разочарованно тявкнули и тут же переключились на Фока.

– Капитан, прошу!

– Два… – неумолимо продолжил тот.

– Сережа!

– Три.

Фок на негнущихся ногах сделал шаг вперед и практически упал на колени у ног капитана. Гипадеры удивленно выпрямились. Теперь их морды были в каком-то полуметре от лица Фока, а сверкающие серебром глаза с двойными зрачками – на одном уровне с его.

– Умница! – На дрожащее плечо легла уверенная рука. – Видишь, все не так страшно.

Фок был категорически не согласен с этим утверждением. Ему казалось, что сердце вот-вот остановится. Любознательная гипадера, которая интересовалась его ботинками, подошла вплотную и с фырканьем принюхалась к ссаженной щеке.

– Ее зовут Айвори. А это – Эбони.

Гипадеры казались совершенно одинаковыми, и как Сергей их отличает, было загадкой. Фок хотел что-то сказать, но не сладил с языком.

– Ну что, будешь и дальше петь песенки о безграничном доверии?

– Это здоровенные злющие хищники! – пролепетал Фок, не веря, что кто-то может не понимать такой очевидности. – Если они решат кого-то убить, ты их не остановишь, и дело тут не в доверии! Они и с тобой расправятся, если захотят!

Сергей помолчал, обдумывая сказанное, а потом как-то спокойно, как само собой разумеющееся, ответил:

– Ну, тогда я их пристрелю.

Фок недоверчиво качнул головой, но что-то подсказало: это правда. Капитан действительно убил бы вышедших из подчинения любимцев, которыми, казалось, так дорожит. Сергей ни к кому не привязывался, старательно держа дистанцию даже с верной Людочкой, но Фок надеялся, что со временем это пройдет. Не может же он быть совсем плохим? Фока-то он спас, значит, в нем еще осталось что-то хорошее! Так ведь?..