Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык

Только что прочла фельетон З. Гиппиус в «Пос<ледних> нов<остях>» — «Магия стихов». Поразила фраза ее: «Вдохновение есть всегда нечто подозрительное»!!^[388]Но что же такое сама поэзия, как не вдохновение? И это пишет женщина-поэт. Правда, в стихах Гиппиус есть все, кроме вдохновения, а значит, и поэзии. Она пишет о «магии» стихов, но что же делает стихи «магичными», как не вдохновение. Мне кажется, что пишущих стихи можно разделить на две категории: поэтов и стихотворцев. Гиппиус — не поэт, а талантливый стихотворец.

13 мая

Сегодня думала о том, как хорошо, что моя сестра разделяет с нами трудную жизнь в изгнании. В ее природе есть много качеств, кот<орых> — увы! — нет у меня. Несмотря на слабое здоровье, она очень заботлива, любит ухаживать за больными, очень общительна и приветлива с людьми. Кроме того, и в практических делах обнаруживает большое умение, несмотря на то, что по своей натуре она человек мало склонный к делам мира сего. И основной интерес ее — это жизнь духа, искусство, природа. В беседах, кот<орые> происходят у нас, она всегда говорит что-то «свое» и горячо отстаивает свою мысль. Она часто дает направление беседе, дает тему, и это очень ценно.

* Иудейско-христианский центр (фр.).

177//178

Я же в делах очень неумела, растеряна. В общих разговорах бесполезна, т. к. больше слушаю, говорю мало.

Воскр<есенье>, 14 мая

К 5 ч. у нас: Фондаминский, Мочульский, М. А. Каллаш, [Цебриков с женой], мать Мария, Пьянов, Горяева, Бернер. За чаем спор Ни с М. А. Каллаш. Начался с критики Достоевского (Каллаш) и перешел на христианство, Церковь... Ни, возражая Каллаш, очень горячился, волновался, и я с грустью заметила, как трудно ему теперь спорить, как тяжело отзывается на нем всякое возбуждение...

К ужину остались: К. В. Мочульский и мать Мария. Ни, видимо, очень устал и не участвовал в разговоре.

Понед<ельник>, 15 мая

Холод, дождь. Но я должна была ехать в Париж, навестить Марию С.^[389] С ней очень важный разговор. Я все еще ее изучаю и наблюдаю, но многое мне близко. О ней вообще нужно написать отдельно, о встрече с ней, о нашем общении в течение этих почти двух лет... В этот дневник — не вместить.

Втор<ник>, 16 мая

Угрюмо-холодно. С утра я корректирую статьи «Пути». Ни в 4 ч. уезжает на собрание, где будет Граматка (чехо-словак). У меня с сестрой за чаем спор, интересный спор. Не окончили... Будем продолжать. Прочла в газете нечто удивительное. В отчете о детях рус<ской> эмиграции пишут: девицу 18 лет спросили: «Кто сочинил Евангелие?» Она ответила: «Митрополит Евлогий»^[390]. Мальчика 15 лет просили назвать русского писателя. Он ответил: «Я знаю одного: Гоголь-Моголя!» Что же останется здесь от русской культуры?

Среда, 17 мая

Весь день провела с Эли Беленсон. Она уже оправилась от болезни и приехала к нам. Я показала ей заметку в журнале «Esprit», где пишут о ее «Foyer judéo-chrétien» с большой симпатией. Дело, кот<орому> она себя посвятила, развивается... Много говорили с ней и очень углубленно каждая о своем духовном пути и опыте...

Вечером слушали чудесный концерт. Симфонии Бетховена; дирижировал А. Тосканини^[391]; переданный по радио из Англии.

178//179

18 мая, чет<верг> «Вознесение»

Холод продолжается, и утром не была в церкви из-за моей больной ноги.

Ни получил от адвоката отказ защищать Марию, хлопотать о выдаче ей права на жительство во Франции. Не представляю себе, что она будет делать, но верю, что если воля Бога — остаться ей здесь, то Он Сам это сделает...

Неожиданное появление гостей около 5 ч.: С. И. Метальников[392], m-me Montandont, С. Либерман^[393] с букетом чудных тюльпанов. Разговор о войне: будет или нет. С. И. Мет<альников> уверяет, что ни Германия, ни Италия воевать не могут. Это было бы с их стороны безумием... Но, думаю я, разве все, что происходит теперь в мире, не есть безумие?

Вечером читаем «Новь» Тургенева. До чего плохо! Люди, особенно революционеры, — это плохая карикатура. Так очевидно, что Т<ургенев> писал из головы, совершенно не зная ни этих людей, ни России того времени.

Воскр<есенье>, 21 мая

К чаю у нас собрание людей, которое я назвала «интернационал». Двое голландцы: редактор кат<олического> издат<ельства> Desclée — Van der Меег с женой, двое испанцы — проф<ессор> Барсел<онского> унив<ерситета> Xirau^[394] с женой, одна американка — m-me Andersen^[395], двое рус<ских> евреев — д<окто>р Хозацкий с женой. Очень оживленно.

21-25 мая

Ни, бедный, опять нездоров. Его вечный трахеит, сильный кашель, не дающий сна.

26 мая

Еду навестить «затворницу Марию». Интересный разговор с ней о духовном пути. Очень чувствую в ней ее бывший коммунизм с его «максимализмом». Она вносит его и в христианство. В споре участвует мать Мария (прав<ославная>), но она на моей стороне.

26 мая

Взрыв бомбы! Появление в «Пути» статьи Ни «Существует ли свобода мысли и совести в православии?». Первая реакция на эту статью: письмо от проф<ессора> Богос<ловского>

179//180