Профессионал. Мальчики из Бразилии. Несколько хороших парней

Кто бы он ни был, мальчик приоткрыл перед ним дверь, и Либерман вошел в прихожую с зеркальными стенами, с которых на него удивленно посмотрели три его образа с взлохмаченными волосами («Причешись! — вечно требовала от него Ханна. — Приведи в порядок усы! Не сутулься!»), и он увидел, как несколько мальчиков в темных брюках и белых рубашках закрывают двери и накидывают цепочки. Он повернулся к настоящему мальчику.

— Фрау Дюрнинг дома?

— Она говорит по телефону, — мальчик протянул руку за шляпой Либермана.

Передавая ему головной убор, Либерман улыбнулся и сказал:

— Вы ее внук?

— Ее сын.

Вопрос был дурацким, и мальчик не мог скрыть усмешки. Он открыл дверь гардероба, на которой тоже было укреплено зеркало. Поставив портфель, Либерман снял пальто; сквозь приоткрытую дверь он видел перед собой гостиную с обилием стекла и хромированного металла. Из-за массы вещей она напоминала склад магазина, в котором человек довольно неуютно чувствовал себя.

Улыбаясь, он передал пальто мальчику, который, насупившись, старательно повесил его на плечики. Он был Либерману по грудь. В гардеробе висело несколько пальто и шубка из подделки под леопардовую шкуру. Взъерошенное чучело вороны или какой-то другой птицы таращилось с полки, на которой лежали шляпы.

— Это ваша птица? — спросил Либерман.

— Да, — ответил мальчик. — Моего отца.

Он прикрыл двери и стоял перед Либерманом, глядя на него-светло-голубыми глазами.

Либерман поднял портфель.

— Вы убиваете нацистов, когда их ловите? — спросил мальчик.

— Нет, — ответил Либерман.

— Почему?

— Это противозаконно. Кроме того, куда лучше, чтобы они представали перед судом. Тогда о них могут узнать многие люди.

— Что узнать? — скептически посмотрел на него мальчик.

— Кто они были и что они делали.

Либерман направился в гостиную. Его встретила женщина, маленькая и светловолосая, в черной юбке, курточке и глухом, до горла, свитере; симпатичная женщина сорока с небольшим лет. Кивнув, она улыбнулась ему, продолжая стоять с плотно сцепленными перед собой руками.

— Фрау Дюрнинг? — подошел к ней Либерман. Она протянула ему руку и он пожал ее маленькую холодную ладошку. — Благодарю вас за возможность встретиться с вами, — сказал он. Чувствовалось, что она прибегает к услугам косметики, но ее возраст выдавали легкие морщинки в углах зеленовато-синих глаз. От нее шел запах изысканных духов.

— Прошу вас, — не без смущения сказала она, — не могли бы показать ваше удостоверение личности?

— О, конечно, — согласился Либерман. — Весьма предусмотрительно с вашей стороны. — Он переложил портфель в другую руку и полез во внутренний карман.

— Я не сомневаюсь, что вы… вы тот, кем себя и назвали, — сказала фрау Дюрнинг, — но я…

— Его инициалы у него на шляпе, — из-за спины сказал мальчик. — Я.С.Л.

Протягивая паспорт, Либерман улыбнулся фрау Дюрнинг.

— Ваш сын настоящий детектив, — сказал он, поворачиваясь к мальчику. — Просто отлично. Я и не заметил, что ты обратил на них внимание.

Мальчик, отбросив темный чубик, удовлетворенно улыбнулся.

Фрау Дюрнинг вернула ему паспорт.

— Да, он довольно умен, — сказала она, улыбаясь сыну. — Только немного ленив. Вот, например, сейчас он должен заниматься домашними заданиями.

— Я не мог открывать двери и в то же время находиться у себя в комнате, — буркнул мальчик, направляясь к выходу из гостиной.

Фрау Дюрнинг взъерошила ему непослушные волосы, когда он проходил мимо нее.

— Я знаю, дорогой, я только поддразниваю тебя.

Мальчик скрылся в холле.

Фрау Дюрнинг вежливо улыбнулась Либерману, потирая руки, словно бы желая согреть их.

— Прошу вас, садитесь, герр Либерман, — пригласила она его. Хлопнула дверь. — Не хотите ли кофе?

— Нет, благодарю вас, — сказал Либерман, — я только что выпил чаю на другой от вас стороне улицы.

— У Биттенера? Там я и работаю. От восьми до трех исполняю обязанности официантки.

— Очень удобно.

— Да, и я успеваю домой как раз к приходу Эрика.

Начала я работать в понедельник и пока все идет хорошо. Мне нравится.

Либерман расположился на жестком диване, а фрау Дюрнинг на стуле рядом. Она сидела прямо, сложив руки на коленях, обтянутых черной юбкой, и внимательно глядя на гостя.

— Первым делом, — сказал Либерман, — я хотел бы выразить вам свое соболезнование. Должно быть, сейчас вам приходится нелегко.

Опустив глаза на сцепленные пальцы рук, фрау Дюрнииг сказала:

— Благодарю вас.

Кларнет старательно выводил гаммы, вверх и вниз; Либерман посмотрел в сторону холла, откуда доносились эти звуки и снова перевел глаза на фрау Дюрнинг. Она улыбнулась ему.

— Он очень способный.

— Да, — согласился Либерман. — Вчера я слышал его, когда говорил с вами по телефону. И решил, что играет взрослый человек. Это ваш единственный сын?

— Да, — подтвердила фрау Дюрнинг и гордо добавила. — Его ждет большое будущее в музыке.

— Надеюсь, отец его достаточно хорошо обеспечил, — Либерман улыбнулся. — Не так ли? — спросил он. — Очевидно, после мужа остались какие-то средства для вас и Эрика?

Удивленная фрау Дюрнинг кивнула.

— И еще своей сестре. Каждому по трети. Деньги Эрика лежат в банке. А почему вы спрашиваете об этом?