Профессиональная адаптация военнослужащих по призыву в воинских частях и подразделениях Воздушно-космических сил Вооруженных сил России

Налицо приспособительная активность личности, связанная с индивидуальными запросами и мировоззренческими оценками субъекта адаптации. Адекватные цели и задачи обеих сторон взаимодействия зачастую не совпадают в силу различного понимания (интерпретации) как природы самой адаптивной ситуации, так и доступности (законности) использования тех или иных стратегий социальной адаптации. Активная адаптивно-ролевая позиция личности определяется именно самостоятельным характером поиска и последующего применение инновационных по сути стратегий адаптации. При этом отобранные (открытые) субъектом стратегии социальной адаптации отнюдь не сводятся к классической мертоновеновской дихотомии «социальная норма (одобрение обществом – девиация, делинквентность) – общественное осуждение». Оно включает в себя весь доступный арсенал приспособительных стратегий и ресурсов социально-экономического и психологического, политико-социального и информационного приспособительного характера, способных обеспечить адаптирующейся личности определенный уровень социально-психологического комфорта, возможностей для самореализации и самоактуализации и, наконец, то материальное благосостояние, которое она полагает для себя достойным. Ведущим компонентом данной приспособительной схемы служит совокупность всего многообразия тех адаптивных ресурсов, которыми располагает и оперирует личность в процессе адаптации. Именно поэтому данная схема адаптивного взаимодействия названа ресурсной адаптацией.

Фоновая адаптация (О (о) < – > О (о)).

На первый взгляд объект-объектное адаптивное взаимодействие невозможно в силу того, что противоречит традиционному пониманию адаптации как специфической формы социальной адаптации (в то время как оба объекта пассивны по определению). Представляется более логичным, что в процессе адаптации должны проявлять какую-либо активность, по крайней мере одна из сторон адаптивного взаимодействия. В данной нетрадиционной схеме пассивны (а значит, реактивны) оба участника приспособительного процесса. Полагаем, в свете предложенного подхода становится понятно, что дихотомия «активность-реактивность» отражает не столько факт наличия или отсутствия приспособления, сколько степень (меру) инновационной «активности-реактивности» при разработке новых адаптивных стратегий в процессе адаптации.

Структура адаптивного взаимодействия соответствует такой специфической адаптивной схеме, при которой критическая масса объективных изменений условий социальной среды свидетельствует о перерастании реальной ситуации в адаптивную, но личность попрежнему интерпретирует измененную адаптивную ситуацию как реальную (привычную) и продолжает практиковать неприемлемые в новых условиях адаптивные стратегии. Подобное положение достаточно распространено, ибо те или иные социальные изменения в различных сегментах социума идут непрерывно и нередко инициаторы или прямые участники последних даже не задумываются об их возможных адаптивных последствиях. Таким образом, в данном адаптивном влиянии социальных структур скорее социум объективно оказывает адаптивное воздействие самим фактом своего существования в силу неотвратимости разнообразного социального, экономического, политического и культурного влияния на личность.

Фоновая адаптация фиксирует тонкую взаимосвязь, существующую между субъективным характером интерпретивного процесса и объективными условиями социальной ситуации, выраженными в информационных значениях, которые определяют направленность оценочных суждений и адаптивных установок приспосабливающейся личности.

Обозначенные модели позволили нам систематизировать следующие критерии успешной адаптации.

Объективные критерии: