Профессиональная интуиция

Когда я спустилась, паспорт мой лежал на стойке, а дежурная скучала в одиночестве. Скользнув по мне преувеличенно равнодушным взглядом, она первым делом довела до моего сведения, что плату с постояльцев здесь берут вперед.

Я бросила кошелек рядом с паспортом и сухо поинтересовалась, не видела ли она моего знакомого.

— Подышать свежим воздухом вышел, — проронила женщина. — Как долго вы намереваетесь у нас пробыть?

— Точно еще не знаю. Если ваши порядки это допускают, то я предпочла бы оплачивать свое пребывание здесь посуточно.

Дежурная, посмотрев на меня так, словно я сказала что-то неприличное, процедила:

— Допускают.

Я отсчитала необходимую сумму, спрятала паспорт и кошелек, но не успела сделать пары шагов к выходу, как услышала язвительное:

— Куда же вы? Покидая гостиницу, постояльцы в обязательном порядке сдают ключ от номера. Все без исключения.

— Тем лучше, — пробормотала я, протягивая ключ.

— Что вы сказали? — встрепенулась дежурная.

— Я сказала, что вид из номера все-таки довольно паршивый.

Лицо женщины мгновенно покрылось пятнами. Что поделаешь, о ее же душевном здоровье забочусь. Совесть такая штука, что ежели уж зацепит человека по какому-нибудь поводу, то на всю жизнь его покоя лишить может. Весело насвистывая, я вразвалочку направилась к выходу.

Свежим воздухом Горшенин дышал на крыльце. Не просто дышал, а при этом еще разговаривал по сотовому. Стоял Игорь Викторович лицом к двери, благодаря чему разговор успел прекратить раньше, чем я смогла услышать хоть слово. Жаль.

— Как новые апартаменты?

— Сносно. — Я пнула носком ботинка брошенный каким-то нерадивым постояльцем пластиковый стаканчик, он весело запрыгал вниз по ступеням. — Вы насчет кофе серьезно?

— Да я бы и пообедать не отказался, — засмеялся Горшенин. — Вы как?

Я прислушалась к своим ощущениям, кивнула:

— Можно.

— Не только можно, но и нужно, — назидательно произнес Горшенин и захромал вслед за стаканчиком. — Едемте, я покажу вам одно замечательное кафе.

— Только одно? — пробурчала я, спускаясь к машине. — Надеюсь, ваши слова не означают, что это единственное замечательное кафе в городе Волгограде?

— А вот это вы напрасно, — заметил Игорь Викторович. — Город у нас не такой уж плохой, как вы себе это, возможно, представляете. Просто у вас настроение никудышное. Сейчас мы его постараемся исправить. А вы раньше здесь никогда не были?

— Была. В детстве. Сколько вы ей дали?

Горшенин посмотрел на меня вопросительно.

— Этой тетке. — Я мотнула головой в сторону гостиницы.

— Ах, тетке. Тогда не «сколько», а «что».

Горшенин сделал движение, намереваясь открыть мне дверцу машины, но я, презрев правила хорошего тона — откуда мне, вернее, Нинке, знать правила хорошего тона? — опередила его и плюхнулась на сиденье. Игорь Викторович озадаченно почесал затылок, но от пожеланий и замечаний воздержался.

— Так что же это было? — продолжила упорствовать я, едва он сел в машину.

— Вы изменили своему правилу не задавать вопросов? — усмехнулся Горшенин.

— Случай особый. Терпеть не могу чувствовать себя обязанной… в том, что касается денег. Даже в мелочах.

Про деньги я добавила из опасения, как бы Горшенин не заинтересовался, почему я решила чувствовать себя обязанной ему именно сейчас, а не, скажем, в случае со спортзалом.

— Ниночка, никаких денег не было, уверяю вас.

Горшенин порылся в кармане и протянул мне визитку.

Так вот почему «бумажка» в руке дежурной показалась мне слишком маленькой.

— Козлов Владимир Геннадьевич, — прочла я вслух.

Больше читать было нечего. Только три телефона.

— И кто такой этот Козлов? Русский Хоттабыч?

— Вроде того. — Игорь Викторович, похоже, говорил вполне серьезно. — Видите ли, Ниночка, Владимир Геннадьевич — это тот человек, которому фактически принадлежит и спортивный комплекс, в котором вы сегодня занимались, и гостиница, в которой вы остановились, и еще много чего как в Волгограде, так и за его пределами.

— Круто. А почему на визитке больше ничего не написано?

— А что там должно быть еще?

— Ну президент там чего-нибудь или директор.

— Он не президент и не директор. Он — хозяин. Это ни для кого не секрет, так что об этом можно говорить спокойно, не опасаясь раскрыть какую-то коммерческую или политическую тайну. Вам, Ниночка, человеку приезжему и от бизнеса далекому, не знать, кто такой Владимир Геннадьевич Козлов, вполне простительно. Он вообще не любит дешевой популярности. Но половине Волгограда известно, что Козлов — человек, заслуживающий всяческого уважения. Чем именно он занимается, знают, конечно, немногие.

— А чем именно он занимается?

— Бизнесом. Кстати, люди, к которым попадают эти визитки, и безо всяких надписей знают, кто такой Козлов. Это, так сказать, визитки для друзей и близких.

— Значит, предъявил такую вот визиточку, и сразу понятно, что ты — человек не чужой.

— Примерно так.

— А он что, всем директорам своих организаций визитки раздает?