Профессиональный оборотень

А я, вздохнув свободно, вдруг почувствовала дикую усталость и решила, что кот действительно не пропадет и сам вернется домой. А до гостиницы я вполне доберусь и без его помощи. Боясь заблудиться, я пошла той дорогой, которой сюда забрела. Идя мимо низких глинобитных крестьянских домиков, утопающих в зелени фруктовых деревьев и кустов, я вдруг услышала кошачьи крики и призывное мяуканье. Так бывает, когда коты решают оторваться по полной программе с питьем селедочного рассола, как известно самого хмельного кошачьего напитка, с дракой и настойчивыми ухаживаниями за местными кошками. Эти крики доносились из чьего-то заросшего бузиной сада. Я решительным шагом направилась прямо туда и гавкнула изо всех сил! Мелькнули кошки, бросившиеся врассыпную, но я вовремя успела приметить и выхватить из кустов за шкирку грязного серого кота, лишь отдаленно напоминающего чинного и приглаженного профессора.

— О, извините, агент 013, я вам не помешала? — нарочито вежливым тоном осведомилась я, поставив кота на землю. Тот поднял на меня слегка осоловевшие зеленые глаза, покачался на задних лапах и выдал возмущенным тоном целую тираду:

— Что, я не имею права на личную жизнь?! Тут такие киски ходят, шерше ля фам, настоящие француженки! Когда доведется еще раз побывать в этой стране любви? Иди спать, киска, тьфу ты, девочка, и не пытайся учить старших. О, мон шер… лямур, лямур, лямур!

Замурлыкав, он демонстративно повернулся и бросился в кусты. Когда я уже вышла на дорогу, то снова услышала кошачьи серенады, еще более громкие и яростные.

«Ну, я вам это еще припомню, — рычала я, быстрым шагом направлясь к гостинице. — Сами развлекаются, как хотят, даже этот ханжеский кот раскрыл наконец свою истинную сущность, а меня оставили, бросили одну. Один пьет до поросячьего визга, другой по бабам… тьфу! по кошкам завинтилился! Вот наплюю на вас и на вашего драного волка и уеду в Париж — узнаете тогда. Я теперь агент, и вы несете за меня ответственность, будете искать как миленькие, пока не найдете. Но и тогда не факт, что я к вам вернусь, просите меня, умоляйте, а я, может, предпочту остаться в Париже и в этом времени, зачем мне домой?! Ничего, поживу без мамы, зато увижу французскую революцию. Хотя тогда мне будет лет пятьдесят, болезни замучают. Нет, как-то не в кайф это получается… Или, еще хуже, суд Робеспьера на гильотину отправит! Не-е, лучше жить сегодняшним днем. Найду Вальмона и соблазню его! Буду как маркиза де Мертей, куплю себе замок на вырученные от поимки Волка денежки. А что, я и сама его прекрасно поймаю! Потом устрою себе литературный салон, подружусь с Руссо и Вольтером, а Ватто и Буше будут писать с меня Коломбин. Хотя нет, похоже, этих двух художников уже нет. Ну да это поправимо, замена всегда найдется, Делакруа какой-нибудь…»

Бурча под нос и глядя под ноги, я не заметила, как вышла на задний двор гостиницы и стала спускаться к пустырю, куда сваливали мусор всей деревней. Уже смеркалось.

— Отлично выглядишь, крошка! — раздалось рядом. Опять Леон, этот ловелас несчастный деревенского масштаба вернулся, потому что у тех девчонок у него ничего не выгорело.

— Слушайте, Леон, — я, рыча, подняла глаза. Но это был не он… Мама дорогая! Передо мной, облокотившись о выступ замурованного окна, на задних лапах стоял не кто иной, как гигантский Волк со свалявшейся бурой шерстью. Пока я столбенела, раскрыв рот, Зверь, наслаждаясь произведенным впечатлением, передней лапой почесал себе косматую шею и снова выжидательно уставился на меня.

— З-здравствуйте, в-волчишка, — дрожащим голосом пролепетала я, тем не менее пытаясь выказать пренебрежение к его персоне. Понятно, что этот тип отличается повышенным самомнением. Терпеть таких не могу… Надо же было хотя бы попытаться поставить его на место. А перед смертью можно многое себе позволить.

— Ха! Волчишка?! — почему-то обрадовался Волк. — Хм, пикантно, еще ни одна девчонка меня так не называла, звучит так воркующе-нежно… Мне нравится.

В его огромных, красных, по-звериному выразительных глазах появился неподдельный интерес.

— Может, прогуляемся? — с улыбкой предложил он. Возможно, обычные волки не улыбаются, но этот точно умел это делать, к тому же с весьма многозначительным видом, почище любого киношного Вальмона, галантным движением подал мне лапу.

— Вы предлагаете прогуляться по пустырю? — набравшись храбрости, уточнила я, глядя на волчару снизу вверх.

— Конечно, но, если вас что-то смущает, прошу, не молчите, — заботливо проговорил серый кавалер, накрыв правой лапой мою руку.

— А… э-э… может, будет гораздо удобнее, если вы пригласите меня на чашечку кофе? Трактир рядом, к тому же становится прохладно… — стараясь быть убедительной, выпалила я.

Волк нахмурился (я задрожала), он спокойно, но уже со льдинкой в голосе произнес:

— Не считайте меня за круглого идиота, мадемуазель, в трактир мне сегодня вечером никак нельзя, да и завтра навряд ли. Потому что теперь на этом постоялом дворе поселился мой самый злейший враг — Густав Курбе!

Я аж подпрыгнула на месте.