Профессиональный оборотень

— Мне сказала Мари Анна, а ей Мария Луиза, а Марии Луизе призналась Мадлен Тибо, а Мадлен услышала об этом от своей тетки Симоны, которой рассказала Тереза Пирожница, а ей бабушка Марго, а бабушке Марго я не знаю кто. Получалось, что ты, Жаннет, сестра королевского егермейстера Густава Курбе, который только вчера появился в нашей деревне по приказу короля, давшего ему две недели на поимку жеводанского Зверя, выходишь замуж за Жана Пьера. А еще я слышала — король велел твоему брату, непременно связав, доставить волка живым в ближайший административный округ, где бедного Волчика должны будут судить и по вынесении приговора сначала повесить, потом отрубить ему голову, колесовать и под конец четвертовать, после чего все части его тела, кроме головы, собрать, поместить в самую большую пушку и выстрелить в сторону Австрии, а голову ваш брат должен положить в инкрустированный сундучок и доставить в Париж ко двору. Все это приказ короля, который я видела собственными глазами. Так что, ты не выходишь замуж?

Это была кульминация. Я почувствовала сильное головокружение и желание выругаться матом.

На протяжении всего рассказа подружки Жослин энергично кивали, подтверждая каждое ее слово. Я кляла себя за то, что вообще приблизилась к этим дурам, но теперь мне ничего не оставалось, как утолить их любопытство и рассеять сомнения.

— Нет, тут какая-то дикая ошибка! Я клянусь вам, что у меня и в мыслях не было намечать на сегодня свою свадьбу, тем более что такое ответственное решение я не стала бы принимать с бухты-барахты.

— А-а, так все-таки это правда! — вскричали сразу несколько сельчанок.

— Я не знаю вашего вшивого Жана Пьера, берите его себе с потрохами, без остатка. Он мне не нужен, сколько вам повторять?!

Кажется, девчонки начали мне верить. Но все же хотели быть уверенными до конца.

— Поклянись, что сегодня у тебя не будет свадьбы, — деловито потребовала Жослин. — И что ты никогда не выйдешь за Жана Пьера!

— Клянусь. — Но в душе в этот момент я засомневалась: если этот парень действительно такой красавчик, к тому же если он уже заочно согласен и даст мне французскую прописку, то почему бы и нет? Это стоило сделать хотя бы из-за того, чтобы досадить зарвавшимся сельчанкам, — ведь их зависть будет обеспечена, а что еще так удовлетворяет самолюбие женщины и делает ее счастливой, как не зависть окружающих женщин. Если я выйду за Жана Пьера, мне будут завидовать здесь так же, как завидовали бы дома, если бы я была женой Бреда Пита. Не меньше и даже больше, я думаю.

Поразмыслив таким образом, я помирилась с Жослин. Она и все девушки, услышав мою клятву, облегченно вздохнули (надежда к ним вернулась) и продолжили плести венки с заметно большим энтузиазмом.

Две женщины средних лет вешали огромные еловые венки на двери и окна деревенской церквушки. Я прошла мимо, собираясь выйти на луг и расспросить пастухов о Волке — неужели он никогда не нападал, пытаясь стащить ягненка? Если это так, то наше убеждение в том, что этот Волк мало чем, кроме внешности, похож на обычного, подтверждается еще одним фактом.

Переходя деревянный мостик через речку, отделяющую деревню от полей и пашен, я увидела сидящего под мостом человека, весьма странно одетого — в лохмотья серого цвета со следами черно-белых полос. На руках и ногах — браслеты кандалов с разорванной цепью. На черном от грязи лице сверкали голодные глаза. Он поманил меня пальцем. Я остановилась как вкопанная — разные люди тут попадаются.

— Здравствуй, мамзеля, не найдется какой-нибудь мелочишки в кармане, век воли не видать? — прохрипел он, смачно сплюнув, и выжидательно уставился на меня.

— Иди работай! — парировала я и, собираясь отправиться дальше, подобрала юбку, делая первый шаг. Но этот проходимец тут же выскочил из-под моста, перегородив мне дорогу.

— Ну че, тебе жалко, что ли? — неожиданно заканючил он. — Я шесть дней не ел, совесть-то имей.

— Же не манж па сис жур? — удивилась я. — Бывший депутат Государственной Думы?

— Нет! — Похоже, проходимец поразился еще больше моего, но тут же вернулся к прежнему плаксивому тону: — Ну не жлобись! Сама небось в две хари жрешь, когда обедаешь, вон как бубен-то отъела.

Я покраснела от досады и, собрав всю свою волю в кулак, одарила его презрительно-высокомерным взглядом.

— Отойди с дороги, бездельник, иначе я позову своего брата, человека с ружьем! — пообещала я, в душе не очень-то веря, что мое требование будет тут же выполнено. Оборванец и не подумал сдвинуться с места и посматривал на меня искоса весьма нахальным взглядом. Пришлось лезть в декольте за деньгами. Фиг с ним, до Алекса действительно не доорешься, а жизнь дороже. Я выкопала оттуда всю мелочь и отдала пройдохе. Тот, казалось, был удовлетворен, с возбужденно сверкающими глазами он пересчитал монеты, предварительно освободив мне дорогу. Я быстренько спустилась с мостика, пересекла рощу и вышла на тропинку в поле. И тут только заметила, что по пятам за мной следует Замочная Скважина.