Профессиональный оборотень

Поднявшись к себе в номер, я, не раздеваясь, бухнулась на кровать, тут же уснула и даже видела сон. Во сне отчего-то Волк превратился в Ганнибала Лектора, а я была агентом ФБР, которую в «Молчании ягнят» играла Джоди Фостер, и потом людоед Лектор превратился в мультяшного Винни Пуха, зловеще произнес: «А не пора ли нам подкрепиться?» — и оскалил волчьи зубы. Тут откуда ни возьмись появился Алекс с котом наперевес и…

Я с криком проснулась. За окном раздался одинокий выстрел, за ним второй.

— Что за учебные стрельбы с утра пораньше?! Поспать не дадут, снайперы, — рассердилась я и, схватив стоявшую рядом с кроватью табуретку, кинула ее в окно. Хорошо, что не докинула, за разбитые стекла пришлось бы платить. Звуки выстрелов плодились, как тараканы, такое впечатление, что на улице революция. Судя по солнышку, уже часов шесть-семь утра. Я повернулась на другой бок и попыталась заснуть. Но не тут-то было. Ко мне в дверь бесцеремонно заколотили. Так, по-наглому громко, мог стучать только господин Орлов, вскоре он сам подтвердил свое присутствие голосом:

— Эй, сестричка, открывай давай, нечего дрыхнуть!

Пришлось выполнять. Алекс с котом вошли в комнату. Командор был с ружьем, видимо, его выстрелы меня и разбудили.

— Все, собирайся — задание выполнено, возвращаемся на Базу.

— Как?!

— Так, хайдук твоему Волку, нет больше жеводанского оборотня.

— Не может быть! — воскликнула я. — Что ты с ним сделал, убийца?!

— Пристрелил. И кровь для сыворотки достать успел, Волк не сразу умер, — не понимая моей реакции, похвалился наш герой. — А на его шкуру предъявили права сразу десять человек, каждый из которых уверяет, что именно он прихлопнул Зверя.

— С ними придется долго судиться, чтобы доказать свои права на вознаграждение за убитого Волка, — с сожалением проговорил кот.

Ничего не объясняя, я выбежала из комнаты. На улице уже собралась куча народу, все они говорили о Волке, протиснувшись в середину, я увидела Его. Бурая шкура с черной полосой вдоль спины была буквально изрешечена пулями. «Теперь уже и на коврик не сгодится…» — не ко времени практично подумала я. Вытерла набегающие слезы и медленно поплелась к себе наверх собираться в дорогу.

«Бедный маленький Волчик… Наверно, он действительно был неравнодушен ко мне, а я, я, эгоистка несчастная, считала его бесчувственным отморозком. А если он всего лишь хотел жить и любить и чтобы его хоть чуть-чуть любили. Всего лишь чуточку, самую малость… Бедненький, ему хотелось немного тепла и ласки, ведь всего этого он был лишен, наверное, всю жизнь, а я не снизошла до его просьб, когда он в последний раз в своей жизни умолял меня назвать его волчишкой. И ведь это мне ничего не стоило… Несчастный Волк погиб так нелепо и неожиданно, в день, когда завязал с преступным прошлым и ступил на праведную дорожку. А ведь я его судила, я оценивала его поступки с высоты Охотника, а кто мне дал такое право, в конце концов…»

— Ты что пригорюнилась? — удивился Алекс, оказывается, я уже вошла в номер, даже не заметив этого за угрызениями совести.

— Живот болит, — пробурчала я, неприязненно глядя на главного виновника случившегося.

— У тебя глаза что-то покраснели, — подозрительно заметил он, но тут же сам объяснил этот факт: — Просто ты не выспалась.

Через, полчаса наша команда была готова отчалить. Съездить в Париж командор не разрешил, хотя вроде бы мы управились с делом раньше намеченного срока. Мне просто деликатно напомнили, что кровь Зверя надо срочно доставить в лабораторию — это в моих интересах. Больше нас ничего не задерживало в шумной французской деревушке восемнадцатого века. Было немножко грустно при мысли о том, что я больше никогда не увижу Меризо, Леона, Коротышку Жака, Жослин с подругами, Толстого Жана, трактирщика, тетушку Марлон и других жителей этой деревни, ставших уже почти родными. За всеми сборами я задержалась у себя в номере немного дольше, Алекс с котом дожидались меня на улице. Тетушка Марлон снимала белье с моей постели и, когда я, взяв дорожную сумку, попрощалась с ней и уже стояла на пороге, хозяйка вскрикнула:

— Подожди, ты, кажется, что-то забыла, девочка.

Обернувшись, я увидела в ее руках узкий белый конверт, извлеченный из-под подушки. Я удивленно вскинула брови и, взяв конверт, вышла из комнаты. На лестничной площадке я лихорадочно сломала сургучную печать (на ней был отпечаток волчьей лапы) и, развернув бумажный лист, прочла: