Профессионалы

– Ориентация в пространстве! О, это нечто! – кричит оба-сан, с неодобрением поглядывая на внучку, не разделяющую её восхищения. – Наш робот знает что-где-куда с помощью пяти тысяч сенсоров! Половина из которых ультразвуковые, остальные – инфракрасные! «Глаз Аргуса» и рядом не топтался! Полизрачки – это кошмарное прошлое робототехники!

По лицу Юрико течёт кровь. Чужая едкая кровь. Зелёно-чёрная кровь, отвратительно пахнущая и вязкая. Юрико хочется спрятаться под горячими струями душа и выпить чашечку матэ. Оскаленная пасть – удар, рассекающий шипастое тело твари надвое – куски внутренностей, брызги жидкостей, фекалий в том числе. А если учесть, что кынсы питаются, дохлятиной и отбросами из мусорных контейнеров, то нетрудно представить, что вывалилось на девушку из желудка тотемного животного, чуда биоинженерной мысли.

– Наш «Тэнсукаку» это не какой-то там «Асимо» производства «Хонды», способный разве что на фрачных приёмах пожимать ладошки нуворишам и резать золотыми ножницами ленточки на презентациях. – Хрипит оба-сан, отдирая зубастую пакость от горла. – Наш боевой робот это нечто, милая моя!

«Глаза у него – словно красные плоды кагата, а из тела восемь голов, восемь хвостов выходят. А еще на теле мох и криптомерии растут. А длиной он – на восемь долин. На брюхо взглянешь – всё кровью сочится».

Бред. Сказка. В копях нет никакого робота. Оба-сан ведёт Юрико на верную смерть.

Радиация или кынсы? – выбирай, что больше нравится.

Бабушка смотрит на внучку и вздыхает:

– Юрико, в тебе нет ни капли libido sciendi!

К тому моменту, когда Юрико и оба-сан добираются таки к бетонным воротам хранилища, внучка люто ненавидит бабушку, и такой же приязнью относится к хвалённому боевому роботу.

42. НЕКРОЗ

– Кавайи!! Кавайи!!

Тупое обожание может довести до нервного срыва кого угодно, но только не Дзиро Токусацу.

А вот оскорбления… – данкон?! типатама?!

– Убейте его! Да так чтоб наверняка, чтоб не воскрес!

Молодые фениксы готовы исполнить любое приказание Дзиро. Любое!

Плащи с шелестом падают на бетонный пол котельной, рубашки тлеют и вспыхивают, обнажая юные тела. Руки стажёров светятся активированными татуировками, руки тянутся к связанному пленнику и…

…вот-вот! Сейчас!

– Здравствуй, мертвец.

Голос. Сильный, но негромкий – уверенный голос, голос человека, привыкшего командовать:

– Отзови своих псов. Разговор есть. Серьёзный.

Костюмчик пошива Du Pont de Nemour и ВНИИ полимерных волокон: комбинезон с капюшоном, средства защиты рук и ног, противогаз и радиостанция – Дзиро Токусацу, якудза не по рождению, но по смерти, стоит напротив Спитфайра, пожарного, достойно встретившего и проводившего жизнь.

Дзиро Токусацу не боится смерти, как не боится её, родимой, и Спитфайр – мертвецам Костлявая не страшна. Что случилось, то произошло – дважды, как говориться, в одну реку не наш метод и по колено.

Дзиро Токусацу по прозвищу Пузырь давно и глупо погиб. Очень давно и так же глупо. Так давно и глупо, что память иногда отказывалась предоставить отчёт о прошлом. Живой он был никому не нужным учителем географии, у него было глупое безобидное хобби – по вечерам он творил глобусы: из папье-маше, из древесины, из пластика и свинца, из биомассы и глины. Дзиро Токусацу, которого тогда ещё не называли Пузырём, обожал раскрашивать свои глобусы в разные цвета. У него был чёрно-белый глобус и глобус буро-синий. Оранжево-зелёный и розово-серый. Радужный и серебристо-оливковый. Много. Разные. Большие и маленькие. Идеально круглые и скорее кубические, чем овальные. Вот так вот сесть после трудового дня на циновку – и творить очередной глобус-шедевр. Это же счастье! – своё, только своё, никому и даром не нужное – зато никто не позавидует, никто не отнимет.

А потом…

…однажды, это было в среду, да-да, в среду, Дзиро переходил перекрёсток и засмотрелся на витрину с карликовыми деревьями (Дзиро всегда трепетно относился к бонсай). Да-да, перекрёсток и засмотрелся, там ещё были такие красивые сливовые деревца… – и внезапно, как-то очень неожиданно, спортивный пневмокар сбил Дзиро. Насмерть.

Если выражаться вычурно и для дам, то разукрашенный драконами «Хунь-тунь ZX» присосками колёс буквально расплющил учителя географии. А если сказать по существу и честно, то «ZX» рифлёным нанопротектором в мацу раскатал господина Токусацу по асфальту: кишки, кости, волосы и мозги – равномерным слоем от «зебры» до канализационного люка.

Из пневмокара вышел солидный бизнесмен. Измазав кончик трости дорожной пылью и закурив сигару, посмотрел бизнесмен на кровавое месиво под днищем «Хунь-тунь». Удручённо цокнул языком и вернулся в салон. Пыхнув сжатым воздухом, пневмокар прямо с места набрал сто двадцать кэмэ в час. В общем, убийца не стал дожидаться копов – наверное, опаздывал на деловую встречу. Да и потом никто не явился в полицию с повинной.

Подробностей своей смерти Дзиро, конечно, видеть не мог – он был уже мёртв. Но ему почему-то до сих пор кажется, что всё так и случилось, так и произошло: трость, сигара, месиво, отличная спортивная тачка.