Профессионалы

Минута-другая – и скафандр готов, вырос, как фасоль на гидропонной грядке. Шлем, дыхательный аппарат, модуль контроля, рукава, штанины, аккумуляторная батарея и перчатки. Вокруг, в радиусе десяти метров не осталось мусора – всё пережевали-трансформировали щупальца-проволочки.

– Оба-сан?

– Да, внученька?

– Это…

– Это очень дорогое оборудование, Юрико. – Бабушка распечатывает второй конверт. – Я берегла его много лет. Я боялась, я знала, когда-нибудь наступят Смутные Времена.

– Оба-сан?

– Да, внученька? – бабушка натягивает скафандр.

– А куда мы теперь?

– В гости, – бабушка вешает на плечо «ингрем», на грудь – бандольеры, на бедро – кобуру с автоматическим арбалетом.

– К кому? В гости? – Юрико рассматривает противогаз из комплекта наноскафандра, вышвыривает на бетон шлем-маску и регенеративный блок и определяет Степашку в облагороженный двумя лямками подсумок. Морфик идеально помещается в «рюкзачке». – К кому, а?

– К «Тэнсукаку», к кому ж ещё? Я так соскучилась. – Бабушка передёргивает затвор автомата, бабушка прячет лицо под забралом шлема.

38. БАКЭМОНО

Ну не нравятся Акире хелицеры вот этого отдельно взятого кумо. Странно, да? – Акира опасается, что мутная слизь, которая капает с хитиновых лап (да ещё и дымиться!), на самом деле жуткая отрава и вообще редкостная пакость.

Яд?

Наверняка, эта слизь мощный сильнодействующий яд. Иначе, почему бы ей так мерзко капать и откровенно дымиться?!

К тому же, фениксу не импонирует чёрный цвет панциря кумо. К чему нормальному пауку, пусть даже и переростку, чёрный панцирь? Да ещё и хитиновый?

Хотя, скорее всего, наружные покровы хэнгэёкай сделаны из какого-то нового полимера – сверхпрочного и незаметного для сканеров патрульных вертолётов. Иначе как бы кумо – с его-то образиной! – разгуливал по Вавилону, да и не разу не попал под проверку генного кода и номера карточки социального страхования?! Хотя, он же оборотень. Это сейчас кумо трансформировался в нечто малопривлекательное, а на улице он – йог-индус, отец почтенного семейства из тридцати двух душ, жена опять в декрете.

Акира отворачивается, Акира смотрит в окно. И что он видит? – у обочины, усевшись на высокую бровку, беседуют две отвратительнейшие твари. Акира никогда таких уродцев не видел, но по единственному глазу запросто определяет итимэ кодзо, а по гигантским, прямо таки динозавровским размерам – микоси нюдо. Так-так-так, только что к честной компании монстров присоединилась безголовая лошадь. Это, конечно, кубикирэума, или есть иные варианты? Если вы знакомы с какими-нибудь другими безголовыми лошадьми, то вы в курсе больше Акиры. Знания феникса в области коневодства крайне скудны: бывают пони и арабские скакуны, а ещё – из потустороннего мира в Вавилон иногда попадают неподкованные бродяги-кубикирэума.

В обще, и в трамвае, и снаружи собрался знатный зоопарк! Небось, хорошие деньги можно было бы заработать, показывая туристам магических уродцев.

Вот только кто ж их за решётку определит?

Не туристов! Бакэмоно!

Противный скрежет. Это паук-хэнгэёкай движется по проходу между рядами сидений, гребень на черепе кумо вспарывает крышу вагона, как консервный нож вскрывает банку со шпротами. Визг изодранного в клочья и деформированного металла невыносимы. Акира зажимает уши ладонями.

Кумо, похоже, надоело портить общественный транспорт, кумо останавливается (внезапная тишина оглушает не хуже пушечного залпа), кумо приседает – хрустят разбитым стеклом сегменты-сочленения. В прямом смысле разбитым – «коленки» паука, не помещаясь в салоне, выдавили стёкла. Острые осколки повисли на резиновых шнурах, которые, согласно технике безопасности, следует выдернуть прежде чем покинуть трамвай в экстренной ситуации.

А ситуаций экстренней некуда.

Юрико, где ты, милая? Что с тобой, меч, подрубающий жизнь?! – совсем не те мысли лезут Акире в голову, когда он смотрит на восьмилапого монстра. Ну что, скажите, общего между пауком-оборотнем и красивой юной девушкой?!

Ничего.

Совсем ничего.

Всё бы совсем ничего, если б не демоны-они и приведения-юрэй. Почему-то Акире кажется, что с кумо он справился бы, или, в крайнем случае, договорился. Пообещал бы, к примеру, две тонны свежих дрозофил – в обмен на спасение некого феникса.

Откуда Акира взял бы столько мух? – а от верблюда. В смысле, Акира и сам не знает, где и что он взял бы, но пообещать-то оборотню можно всё, что тот пожелает. А дальше – как-нибудь, по обстоятельствам.

Но демоны! Рогатые твари в тигровых шкурах! И приведения!

Ну что ж, придётся убить всю эту нечисть, – Акиры позволил себе расслабиться, и пупок его развязался, перегорели мышцы, лопнула истлевшая кожа живота – огонь вырвался из-под чёрного плаща феникса, выплеснулся в салон трамвая – жар! самый настоящий жар! – окатил бакэмоно.

Страшный многоголосый рёв испугал молодого кынсы, дремлющего под потолком котельной одного из ангаров-инкубаторов. Кынсы взлетел, взмахнул опушенными грязным мехом перепонками и вернулся на уютную балку.

39. ОПУХОЛЬ

Бесконечное удовольствие – что может быть хуже?!

Только бесконечное страдание!