Профессионариум. Антология фантастических профессий

– А если мне не нравится? – Он нахмурился, принялся чертить на бумаге злобные извилистые закорючки. – Не хочу это писать, это депресняк какой-то!

– А что хочешь?

За окном моросил унылый серый дождь. Блёклые змейки вяло скользили по стеклу, и я вдруг вспомнил, что в моём детстве в это время года обычно шёл снег. Холодный, ослепительно белый. Валил с небес мохнатыми хлопьями и устилал всё вокруг сплошным ковром, создавая иллюзию чистоты.

А Ваня никогда не видел снега. И не увидит, наверняка. В Москве теперь морозов не бывает, а дальние перелёты ему противопоказаны. Конечно, можно посмотреть в записи. Но это не то.

– Хочу… ну, не знаю, ничего не хочу. Домой хочу, вот. Ну, или… – Он замялся, явно желая что-то сказать.

– Или?

– Про «Ливерпуль». Я бы написал про «Ливерпуль», как они опять выиграли. Как они попирают всех вокруг много лет подряд. Какие они нереальные! Побеждают и побеждают! Вот, что интересно, а не эти ваши собаки!

Я пожал плечами.

– Ну и что же интересного? Побеждают и побеждают. Из года в год одно и то же. Скучно же.

– А вот и нет! Не скучно! Побеждать – это главное!

– Ясно. – Я отвернулся от окна и посмотрел на него – глаза горят, щёки раскраснелись, рыжие вихры торчат во все стороны. – А ты, Ваня? Кого победил? Или что. Какие у тебя в жизни были победы?

Он понурился, потух. Потом прищурился, швырнул ручку на пол.

– Да идите вы! Не хочу я с вами разговаривать. И писать не буду!

– Все вопросы к маме.

Дождь за окном усилился, мир с той стороны стекла погрузился в сумерки.

Мы замолчали.

…Шиншилла знает, впереди беда:
псы догоняют, наступает тьма.
Ей хочется зарыться навсегда
в тепло норы. И там сойти с ума.

* * *

Когда он пришёл в следующий раз, у меня в расписании произошла накладка, и Юн Акира ещё не успел закончить свой урок.

– Присядь пока на диване, подожди. Мы быстро.

Но Ваня меня не слушал.

– Вы… вы же… Акира!

Юн снисходительно улыбнулся.

– Да, а ты?

– Иван! Иван Хохолков! Сын актёра… но это вам не интересно, конечно. Ну, никто. Ученик вот у Родиона Марковича.

Я поморщился.

– Просто Родион, я же просил тебя. С Марковичем сразу становлюсь таким старым…

Юн засмеялся.

– Ты и есть старый, Род. Но ты прекрасный коуч, нам с Иваном очень с тобой повезло. Правда ведь, Иван?

Ваня смутился.

– Да, ну да. Конечно… а вы правда, Юн Акира? Лучший киберарчер всех времён и народов?

– Ну…

– Лучший русский киберспортсмен за всю историю спорта?!

Смех Юна звучал искусственно.

– Не такой уж и русский. А вообще, лесть – удел слабаков. А мы с тобой сильные, да? Подожди немного, мы уже заканчиваем.

Он отвернулся от Вани, и я продолжил диктовать.

– В вагоне люди сидели нахохлясь, сонно покачиваясь. Чёрные стёкла были в мелких, частых каплях дождя, будто сплошь подёрнутое бисером звёзд ночное небо…

Юн склонился над листком бумаги, выводя слова медленно, с чувством собственного достоинства. Немного рисуясь перед почтительно замершим у дивана Ваней. А тот даже дышать забыл – таращился с восхищением, по-дурацки приоткрыв рот.

– Трамвай трезвонил и трогался, и в мокрых стёклах дробился блеск фонарей, и я ждал с чувством пронзительного счастия повторения тех высоких и кротких звуков. Удар тормоза, остановка, – и снова одиноко падал круглый каштан, – погодя падал и второй, стукаясь и катясь по крыше: ток… ток…

Юн дописал, поднял голову, вопросительно глядя на меня.

– Это всё.

Он быстро кивнул, прикрыл глаза. Ну да, конечно. Вроде как и сам уловил финальные интонации, а теперь вникает в услышанное, вдохновляется.

– Прекрасный рассказ. Это Набоков, Иван, великий русский писатель. Вот он на самом деле лучший, вот им стоит восхищаться. А не мной. Рассказ «Благость», обязательно прочти или попроси Родиона подиктовать тебе как-нибудь.

Я поморщился.

– Рано ему ещё. Да и не захочет. Ваня у нас больше любит про футбол писать. Да, Вань?

– Нет, я… почему… а про что рассказ? – Он подошёл ближе и наморщил лоб, вглядываясь в написанный Юном текст. – Я понял, что в конце там каштан упал на кого-то. А потом?

Юн снова засмеялся.

– Рассказ не про каштан. А про красоту каждого мгновения. Там по сюжету один мужчина расстался с женщиной. А потом попросил её снова увидеться. И вот он стоит, ждёт её, а она всё не приходит. На улице осень, холодно, дождь моросит, каштаны падают. А женщины нет.

– Ага, Родион Маркович любит такое. Чтоб прям мрачняк.

– Да нет же. Ты послушай. Стоит он, ждёт и видит старушку, которая торгует открытками. Она тоже мёрзнет, никто эти открытки не покупает и…

Он замолчал и вздохнул. Видимо, устал рассказывать. Ох уж эти спортсмены.

– Да-да, Юн, – поддел его я, – и что же дальше?

– Дальше один солдат угостил её кофе, она попила, согрелась. Подарила солдату открытку. И герой понял, что… ну её, эту женщину, чёрт с ней. Не пришла, и ладно. Жизнь и без неё хороша.

– Чего?! – Ваня вытаращил глаза. – Погодите! Он что, со старушкой теперь решил… это самое?

Акира раздражённо крякнул.