Профессор для Белоснежки

— Думаю, нам лучше держать дистанцию, и… — деловито отчеканила я, но не смогла договорить. Просто не успела. Прижав меня к себе, Алан пробормотал что-то вроде: «К дьяволу все!» и накрыл мои губы своими. Его язык осторожно изучил их, а затем проник внутрь, нагло и бескомпромиссно. Словно помечая свое.

Я не могла противостоять его напору. Он будил во мне те эмоции, которые я так старалась скрыть, дикое желание и тягу к мужчине. Не помню, когда забылась настолько, что позволила себе запустить свои пальцы в его густые волосы, затем опуститься к шее и, наконец, погладить щетинистые щеки.

— Если я еще раз увижу на тебе его одежду… — отрывисто выдохнул Берг, оторвавшись лишь на мгновение. — Или чью бы то ни было… Я за себя не ручаюсь, Рита.

Его глаза прожигали меня в этот момент. И я верила его словам. Алан говорил правду. Это пугало… И не потому, что человек уже воспринимал меня, как что-то свое… Другое. Я всегда мечтала о таком мужчине, который возьмет все мои проблемы на себя, станет надежным плечом, жесткий, властный, сильный морально. Тот, кого я должна буду слушаться. Ведь долгие годы именно я была тем человеком, который держал на себе все и всех. Именно я была тем самым мужиком, безотказным, который в силах сделать все.

Бойтесь. Желания сбываются.

Я снова упустила момент, когда на глазах появились слезы, а руки задрожали. Я убрала их от Алана и сама отвернулась, пробормотав:

— Мой отец был летчиком авиации, а моя мать заведовала продуктовым складом. У них обоих были такие характеры, что ужиться казалось невозможным. Но отец победил. Он подчинил себе маму. Она стала его маленький беззащитной девочкой. Это не изменилось даже после того, как он умер от рака. Поэтому сильной пришлось стать мне, — резко вздернув подбородок и посмотрев на Алана, я втянула слезы обратно и слишком резко отчеканила: — Так скажи мне, с чего вдруг я должна быть твоей? Чтобы ты переспал со мной и ушел? Этого не будет, Алан Берг.

— Действительно, — усмехнулся он, будто и не слышал моих прежних слов. Погладив меня по щеке, профессор стер мои слезы, так же резко пробормотав: — Такого не будет. Я действительно не уйду.

Когда мы вышагивали по парковке к БТРу Берга, я уже знала, что все кончено. Профессор загонял меня в рамки, заставлял меняться, подавлял. Но я не видела ни единой причины, чтобы покоряться ему. Страсть не повод.

— Садись, — открывая для меня переднюю дверь авто, сказал Алан. — Сейчас покормлю тебя. Там в ресторане и переоденешься.

Заглядывая в его черные глаза, я заведомо боялась реакции на свои слова. Тем не менее, набрав полные легкие воздуха, пробормотала:

— Алан, — задул прохладный ветер, заставивший поежиться. Волосы растрепались, а мужчина заправил их мне за ухо своей ладонью. Пришлось отвернуться. — Мы не вместе и никогда не будем.

Я не видела, но очень четко ощутила ту волну наэлектризованной ярости, которая прошла по телу Берга в этот момент. Она буквально врезалась мне в кожу иглами. И все же его голос звучал довольно сдержано:

— Ты должна переодеть эти штаны. Мы это уже обсуждали.

— Ха! — сделав шаг назад, я не смогла сдержать саркастичный смешок. — Обсуждали — это не когда ты приказал, а я безмолвно согласилась. Это диалог, Берг!

— Поговорим об этом в машине, — поторопил меня мужчина, протягивая ладонь вперед. Он хотел взять меня за руку, но я увернулась. Профессор тут же напрягся, отчеканив по слогам: — Рита!

Но происходящее вокруг стало слишком невыносимым. Я больше не хотела быть вежливой, что-то доказывать и вновь проигрывать. Поэтому бросив скупое: «Я пешком!», развернулась и быстрым шагом направилась прочь с парковки и как можно дальше от клиники.

Сегодня, впервые за долгие годы, у меня был выходной на работе. А это значит, что я смогу поваляться в постели с пиццей и сериалами. Побыть ленивым студентом, которым никогда не была. Но, выйдя на дорогу, я зацепилась взглядом за алкомаркет с ужасной мыслью: «Не помешало бы…»

— Да плевать… — пробормотала себе под нос, заходя в магазин.

Кто вообще в состоянии запретить мне выпить? НИКТО. Я совершеннолетняя, оплачивающая свои счета сама и полностью осознающая степень ответственности. Особенно подбадривал тот факт, что Алан не бросился за мной, а дал возможность спокойно уйти.

— Извините, — окликнула я молодого парня на кассе, когда поняла, что мало понимаю в горе однообразных бутылок. — Вы не поможете мне разобраться со всем этим?

— Конечно, — поморщившись, протянул он, давая понять, что сказал не все. — Но смысл, если продать вам я все равно не смогу?

— Оу, — усмехнувшись, полезла в сумку за паспортом. Как я могла забыть, что спиртное без документов мне еще ни разу не продавали? — Я совершеннолетняя, не волнуйтесь.

Но парень даже не взглянул на документы. Скупо потупившись на камеру наблюдения, он стер испарину пота со лба и едва слышно прошептал:

— Тебе это не поможет. Уходи.

— Что? Но вы ведь не имеете права, и я… — я не понимала, что происходит, а затем вдруг замерла.