Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей

Я поднялся спозаранку. Предстоящая охота будоражила кровь и другие важные органы. Мне так мало нужно для счастья — днём кого-нибудь пристрелить, а вечером кого-нибудь затащить в постель. Судя по всему, сегодня у меня неплохие шансы.

В кобуре под мышкой прятался револьвер, заряженный серебряными пулями. Очень хотелось бы их сохранить, хоть парочку прикарманить в качестве сувениров. Главную надежду я возлагал на старый добрый свинец и потому прихватил с собой ружьё, почти такое же верное, как и почивший Прометей. В его послужном списке числилось шесть тигров, девять львов, несколько валлийцев и один лорд. Его я завалил эксперимента ради из галереи для посетителей. Нужно же было спасти палату лордов от невыносимо длинной и скучной речи, посвящённой независимости Ирландии. И пусть не говорят потом, что компания «Мориарти и Моран» не внесла никакого вклада в политику.

Стоял серый промозглый октябрь. Десять тридцать утра, и при этом почти полная темень. Дождь прекратился. По земле стлались пряди тумана, похожие на призрачных угрей.

Венн и Саул, сбившись в кучу, спорили, как лучше добраться до поляны, где погибла Мэтти. В тусклом солнечном свете красный охряник смотрелся ещё необычнее. Он прихватил крепкую палку (точь-в-точь Герти) и, судя по умелой хватке, вполне владел старинным английским искусством обращения с боевым посохом. На моих глазах вооружённые такими вот дубинами храбрецы побеждали противников с мечами. Способности этого субъекта нельзя недооценивать.

Саул нарядился в бриджи и широкую куртку с карманами и взял с собой сумку для образцов. Именно он сделал тот слепок, который Сток принёс на Кондуит-стрит. Дурачок просил нас захватить Красного Шака живьём. Видите ли, неизвестный науке вид. Я пообещал ему окрестить зверя Canis Rufus Saulus, но ярлыки с латинскими названиями на подобных тварей лучше навешивать посмертно.

Накжинский щеголял меховым плащом из шкуры гризли. По многочисленным карманам он распихал пистолеты и мотки проволоки, а ножей ему с избытком хватило бы, чтобы не опозориться на ужине у мэра и с честью разделать утку и рыбу, а потом ещё ампутировать конечности у целого вагона пассажиров, пострадавших во время крушения поезда. Перед выходом Альбинос провёл хорошо знакомый мне ритуал: проверил револьверы и поплевал на лезвия. Смертоносные орудия готовы к бою. Сток стоял рядышком — точь-в-точь тренер на кулачных боях: с умным видом даёт ценные советы, но не спешит сам лезть на ринг и применять их на практике, ведь там можно и по голове получить от какого-нибудь громилы.

Нас провожали почти все жители поместья. Мод с лукавым видом поцеловала меня в щёку и одновременно запустила руку в мои штаны. Сток поморщился, заметив наше тёплое прощание, но ему было не до споров из-за женщины. Думаю, он решил забаррикадироваться в доме и не высовывать носа, пока мы не приволочём дохлого Красного Шака.

Мы пересекли луг и остановились под сенью деревьев.

— Подлинная чаща, — объявил Саул тоном профессионального экскурсовода, — один из немногих сохранившихся в Англии первобытных лесов. Здесь на старых дубах всё ещё можно найти омелу друидов. А огромные тисы помнят времена, когда из их веток мастерили луки.

Он что-то ещё болтал насчёт «древних зарослей», но я не обратил на его слова внимания. Пусть себе говорит. Над нами нависали мрачные чёрные стволы. Туман поднялся уже до пояса. Заповедник показал свою истинную сущность.

Это не лес, это настоящие английские джунгли.

XI

Низенький Саул был нагружен легче остальных; он тут же, согнувшись в три погибели, умчался вперёд — на поиски своих барсучьих тропок. А нам с Альбиносом и Венном пришлось продираться сквозь мокрую чащу и искать менее тернистые пути.

С веток капало, и мы моментально промокли насквозь.

Утренний туман и не думал рассеиваться. Искать при такой погоде следы — дело безнадёжное. Древесные корни и кроличьи норы превратились в ловушки. В подобной ситуации разумному охотнику нужно внимательно смотреть под ноги.

Иногда сквозь лесной покров пробивалось солнце. С каждым шагом мы словно углублялись в далёкое прошлое, и перед глазами как живая вставала старая добрая Англия. Да ещё вся эта Саулова болтовня насчёт омелы друидов и тисовых луков. Мне представились баклаги с пенным мёдом и закованные в доспехи увальни, галантно дубасившие друг друга. Однако это место было необитаемым. А ещё чертовски холодным. Верно говорил Сток: тут ужасно воняло, как на дубильне.

— Что за запах? — спросил я Венна.

— Какой запах?

Диггори, видимо, так долго скрывался здесь, что окончательно потерял нюх. Он и сам теперь слегка пованивал.

Джунгли мне по душе, но мокрый Заповедник походил скорее на преддверие ада.