Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей

Почему же они не выкрали камни перед началом представления? Да потому, что опера для дона Рафаэле почти так же священна, как и сокровища Мадонны. Какой невероятный соблазн и редкостная удача — увидеть, как арию Маргариты с драгоценностями исполняет дива с настоящими драгоценностями. Наверняка он сидит в ложе и наслаждается пением, а отмщение за грехи Дженнаро отложил на потом. Надеюсь, Кастафиоре, беря свои знаменитые высокие ноты, хорошенько вскипятила ему мозги. Мне нужно, чтобы дон отвлёкся.

Как только драгоценности унесут со сцены — всё пропало.

Что же делать?

Элементарно. Нужно похитить их прямо на сцене.

Через боковую дверцу я проник за кулисы, торопливо хватая на ходу первые попавшиеся предметы гардероба. Позже я пересказывал эту историю и хвастал, что успел нарядиться в подлинный костюм Мефистофеля, да ещё и грим наложил. Но на самом деле пришлось довольствоваться красным плащом, рогами и полумаской с носом Сирано.

На глаза мне попались «монтажники». Но их отвлекло происходящее на сцене, так что на меня они внимания не обратили. Глупышку Кастафиоре как раз вынудили исполнить пресловутую арию в рекордный, седьмой раз. Её знаменитое горло, наверное, вот-вот лопнет.

За кулисами колотил кулаками о стену человечек с торчащими в разные стороны волосами и покрасневшим от ярости лицом. Он рвал на себе рубашку и кричал по-итальянски: «Кто-нибудь, уберите эту свинью с моей сцены!» Режиссёр Карло Джонси. В отличие от Генриха II, он вряд ли мог рассчитывать, что искусные убийцы и по совместительству его подручные примут отчаянную мольбу за приказ и тут же кинутся убивать надоеду (как это произошло с Томасом Бекетом). Забавно, но вокруг и вправду ошивалась целая толпа искусных убийц-подручных.

«Сестра костюмерши», обладательница стилета, терпеливо ждала своего часа. Я бы не удивился, реши она вдруг метнуть кинжал в очередного вооружённого букетом поклонника Бьянки (и ненароком задеть саму диву).

— Кто-нибудь может это прекратить? — в отчаянии завопил маэстро Джонси.

— Попробую, — отозвался я и вышел на сцену.

Девчонка из Каморры, надо отдать ей должное, соображала быстро. Нож просвистел совсем рядом со мной и вонзился в кусок декорации, который я успел подставить. Я запел басом что-то из «Казарменных баллад» Киплинга на мотив «Абдула Абулбула Амира» и постарался коверкать слова так, чтобы никто не сумел распознать язык.

Маргарита изумлённо уставилась на внезапно явившегося демона.

Большинство зрителей знали «Фауста» наизусть и тоже удивились возвращению Мефистофеля. Но после восьмой по счёту арии с драгоценностями они охотно согласились бы на что угодно, лишь бы только не слушать её в девятый раз.

— Сокро-о-овища должна-а-а ты мне верну-у-уть, — пророкотал я. — Красе-е-е твоей не ну-у-ужно украше-е-е-ний!

Я схватил бутафорский ларец, в котором дьявол преподнёс Маргарите подарок, и ткнул в него пальцем.

Рекрутированные Вокинсом молодчики закричали: «Отдай! Отдай!» Оркестр судорожно заиграл первую попавшуюся мелодию. А Бьянка Кастафиоре сняла ожерелье и браслеты и бросила их в ларец.

За кулисами поднялась суматоха. Двое «монтажников» пытались прорваться на сцену, но их удержали другие работники сцены, не итальянской наружности.

Последняя сверкающая побрякушка со стуком упала в шкатулку. Я оглянулся на девушку за кулисой. Малилелла чиркнула себя большим пальцем по горлу и показала на меня. К моему списку прибавилось очередное проклятие. В который уже раз.

С обеих сторон от сцены поджидали члены Каморры.

Пришлось выбираться через оркестровую яму, балансируя на спинках стульев, сбивая на пол музыкантов и инструменты. Уже стоя в партере, я заметил, что умудрился на ходу задеть плащом огни рампы. Теперь моё дьявольское одеяние полыхало.

Зрители встали и разразились громкими аплодисментами.

Хлопки заглушили звук выстрелов. Я не услышал их, но увидел, как в контрабасе одна за другой появляются дырочки от пуль. Значит, дону Рафаэле не понравились вольности в толковании либретто.

Я скинул на пол горящую накидку и по центральному проходу устремился к выходу. По инерции мне удалось проскочить мимо двух «монтажников». Из фойе — на улицу. Там уже поджидал Бац.

Кеб рванул с места, и я на ходу выкинул полумаску и рога.

А потом, бережно придерживая ларец, захохотал. В таких ситуациях лучше хохотать, ибо в противном случае остаётся лишь вопить во всю мочь.

Вот так состоялся мой дебют в Королевской опере.

XI

Многие жулики после двух столь внушительных подвигов обязательно закатили бы шумную вечеринку. Именно так их обыкновенно и вяжут.

Гордый бандит заявляется в местный притон и покупает всем выпивку. Похлопывает себя по нагрудному карману и на расспросы весело отвечает: выиграл на собачьих боях. Но лондонские букмекеры не платят свежеукраденными хрустящими банкнотами. У присутствующих стукачей тут же обнаруживается больная тётка, и они спешно исчезают в тумане — бегут сообщить ищейкам интересные подробности. Так что нет покоя для грешных, как гласит пословица.

Однако перед вечерним визитом я велел Бацу заехать на Кондуит-стрит.