«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

Не чувствуй он себя в полной безопасности, ни за что не согласился бы на такой план. Даже если иллюзионист оплошает, всегда можно заявить, что тот действовал на свой страх и риск, не поставив приятеля в известность. Да и сам Люциферно заявит, что никому не собирался причинять вреда, – несчастный случай, да и только. При всем желании не подкопаешься.

Тинни выпил еще и стал готовиться к премьере. Люциферно позвонил, когда он уже собирался выйти.

– Я тут подумал… ну, о рапирах. Пожалуй, не стоит так рисковать, у меня есть идея получше.

Тинни и сам несколько сомневался в действенности стального клинка против божества.

– Какая?

– Металлический ящик, модель Икс-тринадцать. Я брошу вызов, предложу выбраться из него. Кьюри войдет внутрь, дверца захлопнется, и ему конец – сгорит дотла.

– Термитная смесь?

– Вроде того. Никаких следов не останется. Мы откроем ящик и признаем, что твой ассистент сумел выбраться. Ну как?

– Отлично, – одобрил Тинни.

В театре был аншлаг, и таблички «Свободных мест нет» радовали сердце директора. Обитатели Парк-авеню валили толпами, явились журналисты и критики, от Уолтера Уинчелла до Алекса Вулкотта, а в фойе подкарауливала артистов известная попрошайка по прозвищу Бродвейская Роза. Заглянули на огонек даже члены католического братства Маленькой Терезы – должно быть, в надежде узреть истинное чудо.

Дебют Великого Тинни обещал стать грандиозным событием, но мог ли кто-нибудь представить себе насколько?

Виновник торжества во фраке с белым галстуком-бабочкой сидел в своей гримерной, время от времени прикладываясь к бутылке шотландского, которую предусмотрительно взял с собой. Взъерошенный от волнения директор театра уже в двадцатый раз заглядывал в дверь.

– Мистер Тинни, ваш реквизит до сих пор не доставлен!

– Он не нужен, забудьте.

– Как это – не нужен?! Где ваши люди? Я…

– Это мой спектакль! – раздраженно бросил Тинни.

– Зато театр мой! Если представление сорвется…

– Не сорвется, – успокоил появившийся Кьюри. – Все идет как надо.

Стройный и элегантный в своем смокинге, с озорной улыбкой на губах, бог напоминал сытого лоснящегося кота. Кивком отослав директора, он повернулся к Тинни:

– Скоро поднимут занавес. Ну как, волнуетесь?

– Нисколько, – солгал Тинни, подавляя приступ страха.

Улыбка божества сулила неприятности. Впрочем, как и всегда. Однако если план не сработает…

Чтобы взбодриться, он напомнил себе о неисчерпаемом бумажнике. Два года бродячей жизни – это же ни в какие ворота, наслаждаться жизнью надо прямо сейчас. Только так!

В дверь заглянул распорядитель:

– Две минуты до занавеса!

– Отлично, мы идем.

Выглянув из-за кулис, Кьюри осмотрел зрительный зал:

– Публика подходящая… Оркестр играет Грига – все, пора.

Тинни послушно вышел на середину сцены. Грянув последние аккорды прелюдии к «Перу Гюнту», оркестр смолк. Занавес пополз вверх, и новоиспеченный великий иллюзионист неловко застыл в огнях рампы, таращась на зрителей.

Припомнив наставления ассистента, он воздел руки и как мог изобразил демоническую ухмылку. Вышло не то чтобы очень, ибо актерским даром природа его не наделила. Скорее могло показаться, что на сцену вышел буйный сумасшедший, который вот-вот опустится на четвереньки, оскалит зубы и прыгнет в зал.

– Ладно, – вздохнул Кьюри и сделал быстрый незаметный жест.

Сцену заволок густой туман, полностью скрывший фигуру незадачливого фокусника, и Тинни с облегчением вернулся за кулисы. Между тем в редеющей дымке неизвестно откуда возникла стайка зеленокожих девиц с изумрудными волосами. За спиной у каждой виднелось деревце.

– Дриады, – пояснил ассистент.

Зеленокожие закружились в танце. Туман рассеялся, открывая зрителям странную фигуру на пне, которая усердно наигрывала на свирели.

– Пан? – спросил шепотом Тинни, разглядев нижнюю часть тела музыканта.

– Нет, зачем? Просто сатир. Вполне достаточно: они все играют неплохо.

Из-за кулис выскочила группа кентавров, дриады запрыгнули им на спину и загарцевали в ступенчатом строю, демонстрируя отличную кавалерийскую выучку.

Директор театра не сводил с Тинни изумленно-задумчивого взгляда.

Раздался оглушительный рев, и на сцену выползло гигантское чудовище. Дракон, самый настоящий дракон! Разинув громадную пасть, он выпустил сноп огня, и дриады верхом на кентаврах бросились врассыпную, а сатир отчаянно дунул последний раз в свирель, свалился с пня и исчез.

– Вперед! – скомандовал ассистент, подтолкнув Тинни.

Тот неохотно вышел на сцену. Дракон зловеще уставился на него. Тинни воздел руки, и чудище стало на глазах уменьшаться. Зрительный зал взорвался восторженными криками: иллюзия была и в самом деле высший класс. Лишь один юнец из Бруклина, сидевший на балконе, пренебрежительно бросил соседу:

– Сплошное надувательство, все это ненастоящее.

– Да ну? – хихикнул тот.

Тем временем дракон успел сжаться до размеров крупной ящерицы. Тинни схватил его за хвост и подбросил в воздух, где чудище приняло образ гарпии с телом хищной птицы и злобным женским лицом. Издавая пронзительные вопли, она закружилась над головами зрителей.