Профессор риторики

Когда-то у меня была любовь. Как бы любовь. Была, да вся вышла. Как началась предательством, так и кончилась. Белокурый ангел с прозрачными глазами ведь не первый. Предательству четверть века. И длилось, повторяясь. И повторялось, длясь. Пока не очнулась я от этой любви, словно от обморока. Морока. Мрака.

Когда жизнь вдруг брызнула мне в лицо живой любовью. Мучительной. Прекрасной. Страшной. Но настоящей. Открылись мои глаза – и вот я здесь. Как! Опять взаперти! В одиночестве! И живая любовь это велела? А просто не хватило у нее сил, вот и заперла. Замкнула – не освободила. И снова запахло предательством.

И я, покорная, согласилась. Тот же корабль, тот же путь – вот и согласилась. Увижу то, что мой любимый только что видел. Но, конечно, уже без него. Одна, как всегда, одна. Я – и Северный полюс. Смешно! Страшно.

Зачем ты со мной так, жизнь? Зачем теперь, так поздно, эта беспощадная белая ясность? Искупить туман пролетевших лет? Такой ты требуешь жертвы? Такой расплаты? Что ж, бери.

Туман и легкая качка. Корабль прошел к утру четыреста миль. Стаи птиц, похожих на чаек, кружат рядом. Варяг говорит, что это моевки, а ледокол они принимают за кита, вот и летят следом. А может, кита принимают за корабль, когда сопровождают кита? Знаток Арктики все мне объясняет. Как хорошо, что он здесь. Рыжий, хитрый…

Он сказал еще одну странную вещь. Очень важную, по-моему. Оказывается, стоит только потерять счет времени – и в полярный день невозможно определить свое место в пространстве. Как просто сбиться с пути.

Вот и я – как могла я вчера так думать о своей любви? Единственной: первой и последней. Настоящей. Никуда она меня не запирала – я сама спряталась, скрылась в тесном своем малодушном неверии. Скрылась от света. От свободы. Не выдержала разлуки, отдалась привычной тоске. Нет, Алиса Фокс. Настоящие лисицы так не поступают. Они смелые. И если верят – так верят. До конца. Это не кошки какие-нибудь.

Появилось много толстоклювых птиц. Это кайры. Значит, – говорит варяг, – скоро острова. В 14.30 в густом тумане подошли к мысу Флора на острове Нортбрук. Архипелаг Земля Франца Иосифа. На мысе Флора, говорят, бывают странные встречи. «Вы, вероятно, Нансен?» «А вы, вероятно, Джексон?» – случайно после зимовки на мысе Норвегия повстречались норвежцы и англичане. Экспедиция лейтенанта Седова набрела здесь на двоих из экспедиции Брусилова… Тоже случайно. Может, и мне выйти здесь? Пойти наугад – вдруг встречу свою судьбу? Не могу не встретить…

Очень прозрачная вода. Очень. Гладкая, как зеркало. Это какой-то пролив. Или нет, канал. Да, называется Британский. По нему мы идем на север. Где-то здесь в тумане скрыты скалы Рубини. Кто решил дать это имя знаменитого оперного певца девятнадцатого столетия именно скалам? И именно этим? От них ледокол почему-то повернул назад, на юг. Викинг сказал, что так мы обогнем Землю Георга. В 4 утра мы были у Земли Александры. Она названа в честь Александры – королевы Англии, но все равно я чувствую в этом месте что-то родное. Или особенно чужое? Как естественно, как легко все в этом странном мире переходит в свою противоположность… Поразительно! И какая геометрия: черные трещины на белом льду… Мозаика Снежной Королевы. Откуда мог знать об этом Андерсен? Ясновидец…

Новое утро. Туман. Корабль постепенно приближается к кромке льдов. Иногда среди волн появляются черные капли тюленьих тел – и, мелькнув, исчезают. Рыжий знаток полярных медведей не успокоился, пока не вытащил меня из каюты посмотреть на крупную белую самку с двумя детьми. Ну и что? Просто большой зоопарк.

В начале первого ночи сверкает солнце и серебрится снег. В девять утра снова солнце, ледяные поля, разводья. Потом снова туман, снова ледяные поля со снежницами – так называются лужи на поверхности льда. Боже мой, как он, мой любимый, это вытерпел? Зачем вообще сюда ездят? Здесь все – нечеловеческое. Говорят, Арктика притягивает. И можно даже заболеть Севером – не успокоишься, пока не вернешься. Бедный Кай! Впрочем, его я никогда не жалела. А ведь в глазу у него был осколок зеркала тролля… Но его-то всегда любили. Любила даже Снежная Королева. Бедная маленькая Герда. Нет, счастливая гордая Герда… А вы, сказочник Андерсен, как могли вы быть таким мудрым? Или таким искусным обманщиком? Откуда вы знали, что она победит? Или все было иначе?