Профессор Влад

- Ой, кто-то в дверь звонит! - испуганно ответила я - и поспешила повесить трубку: уж конечно, мне было известно многое, даже, наверное, больше, чем она могла предположить, - но, раз сам Гарри считал нужным хранить свою тайну, я и подавно не собиралась ее выбалтывать. Да ничего не случится с тетей Зарой, пусть поволнуется. Когда она встретится со своим страхом лицом к лицу - сама поймет, как повезло ее Игоречку: все, кто хоть раз видел Русалочку, в один голос поют, что, помимо дивной красоты, эта чудо-девушка одарена еще и фантастическим обаянием, тонким вкусом, а также скромностью, кротостью и доходящей до святости добротой…

О том, что моего названого брата, циника и шарлатана, угораздило наконец-то влюбиться всерьез, я узнала недавно от него же самого: с детских лет Гарри привык поверять мне все свои самые страшные тайны, вот и на сей раз не утерпел. Правда, теперь это вышло нечаянно, само собой: в тот вечер я напросилась к нему в гости - совсем ненадолго, хотела только взять у него прошлогодние конспекты по посттравматическому стрессу (а кстати и полистать зачитанный до дыр, истрепанный еще дяди-Осиными руками «Сексуальный Гороскоп» - кто-то сказал мне, что профессор Калмыков Дева), - но как-то так вышло, что мы, завороженные шаманской пляской слабого огонька одинокой свечи, истомленные вкрадчивой лаской богатого и утонченного старика «Хеннесси», выпали из времени, заговорились, заностальгировались и засиделись в братнином кабинете допоздна.

Обиталище Гарри давно уже ничем не напоминало былую комнату октябренка из букваря: теперь здесь не было люстры и небольшое пространство узкого «пенала» освещалось натыканными по углам бра, что с приходом сумерек создавало в комнате таинственно-мрачную атмосферу. У окна, плотно занавешенного тяжелыми, багровыми до черноты шторами, по-прежнему стоял письменный стол, но теперь на нем красовался - о ужас! - череп, выкраденный Гарри из кабинета анатомии; справа от этого мрачного экспоната стояло тусклое настольное зеркало в вычурной бронзовой раме на массивной подставке, а слева - оплывшая свеча, вставленная в почти неузнаваемую под застывшей коркой восковой лавы бутылку из-под «Хеннесси»; у ее подножия загадочно поигрывал бликами хрустальный шар. Тут же располагался и компьютер, почти нелепый в своей прозаичности, впрочем, Гарри накрывал его темным полотном, отчего тот превращался в черный ящик, таинственный и жутковатый, как и все предметы в этой концептуальной комнате. Расшатанную тахту сменил уютный диванчик, обитый черным велюром; на нем-то мы теперь и сидели, перешептываясь (тетя Зара, отправляясь на боковую, предупредила нас, чтобы не шумели) и потягивая душистый коньяк из больших, круглых хрустальных бокалов.

- Да, кстати, - сказал вдруг Гарри, - ты ведь перезваниваешься с Оскаром Ильичом. Не знаешь, он в Москву в ближайшее время не собирается?..

Еще с минуту я бурно откашливалась, подняв руки кверху, а брат заботливо похлопывал меня по спине: если бы дядя Ося каким-то чудом мог слышать, что его обожаемый экс-пасынок им интересуется, он, наверное, от счастья подпрыгнул бы до потолка… И разбил свою лысую голову: уж я-то знала, что Гарри ничего не говорит и не делает просто так. Ну, так что ему на сей раз нужно от моего бедного дяди?..

- Да ты понимаешь, - нехотя объяснил названый брат, - тут один человек работу ищет… психологом в школе… Анютка… Помнишь ее?.. Ну, блондинка, красивая такая, на русалочку похожа?.. Хотя бы на пол-ставки…

- Это которую Калмыков… - начала я и тут же прикусила язык: брат стиснул свой бокал так, что, казалось, вот-вот раздавит, а по лицу его пробежала уже знакомая мне нервическая судорога. К счастью, он тут же взял себя в руки, глубоко вздохнул, отхлебнул коньяку и почти спокойно сказал:

- Ну да, именно. Так вот, я подумал, может, у Ильича остались какие-нибудь концы? Он ведь работал в школе…

Что за ерунда?.. Устроиться в общеобразовательную школу, да еще на пол-ставки - да ведь это раз плюнуть!.. Ан нет, возразил Гарри, с Аннет случилось иначе: в поисках места она обошла пол-Москвы, и все бестолку; причина отказа везде одна и та же - «слишком эффектная внешность»; а как-то раз, выйдя за дверь учительской, Анна услышала даже: «Какая-то авантюристка». А она просто очень любит детишек и с ранних лет мечтает помогать обиженным и слабым, - потому-то и рвется в простую бюджетную школу, а не какой-нибудь там элитарный колледж; но разве кто в это поверит, увидев ее длинные ноги и роскошный бюст?!

- Мымры закомлексованные, - кипятился Гарри, - старые девы! У Ани, между прочим, красный диплом!..

Вот тут-то я, помнится, и заподозрила неладное - что-то уж очень близко к сердцу принял он чужую неудачу! - но, все еще боясь поверить в очевидность, так не шедшую ко всему характеру матерого циника, решила на всякий случай уточнить:

- Ну, хорошо, Гарри, а тебя-то это почему так волнует?..