Профессор

– Чёрт, парень! А я тебя совсем не знаю! – это был бывший кандидат в губернаторы. Голос уже не такой пьяный, но не менее тихий, чем на предыдущем сообщении. – Я не имею малейшего представления о том, как тебе удалось отделать того вышибалу, но он еле выжил! Вся его одежда была изрезана в клочья, а во рту не осталось больше двух зубов. Ты уже сейчас должен был быть за решёткой, но тебе повезло иметь такого друга, как я. Он не даст показаний против тебя. Можешь не благодарить. Увидимся, скорее всего в конце следующей неделе. У меня намечается несколько встреч, которые невозможно отложить. Удачи тебе и больше не забивай никого до полусмерти, хорошо? Хотя бы до конца следующей недели.

– Как будто я собирался тебя благодарить, идиот. – подумал я, вылезая из ванны.

Как вообще можно было подумать, что я могу отделать кого-то крупнее ящерицы?

Я отправился на кухню, чтобы поправить здоровье чем-нибудь, что могло бы спрятаться в холодильнике. На столе я обнаружил банку пива, стоящую прямо на моём раскрытом блокноте. Убрав банку, я начал читать наспех сделанные записи. Бред чистой воды, выданный затуманенным разумом. «Памятники нужны живым, чтобы знать, что мёртвым не выбраться из-под этих плит. Когда мне было четыре года, президентом был хрен в пиджаке. Сейчас мне почти тридцать и ситуация не изменилась.» Криво нарисованный череп с костями и поверх всей этой чепухи жирная надпись, написанная явно не моей рукой. «Езжай в больницу, идиот», гласила она. Что ж, может быть. Но с начала допью пиво.

Прикончив банку и пару её друзей, обнаруженных мной в холодильнике, я начал собираться. Мне нужно в больницу и не потому что меня направил туда брат – рука начала сильно болеть. Скорее всего, я сломал несколько пальцев.

Простая снаружи и тесная, из-за народа, внутри больница встретила меня запахом вымытого хлоркой кафеля. Поменяв грязное тряпьё на чистый бинт, медицинские работники направили меня на рентген, очередь к которому покоилась на стульях рядом с кабинетом. Гадая о том, есть ли у сестры, которая осматривала мою руку, кто-нибудь и каковы мои шансы уложить её в постель, я увидел в коридоре худого человека в деловом костюме. Зачёсывая свои жидкие волосы, он просачивался между людьми. Как ни стараясь уйти от контакта с представителями периода «дожития», он всё-таки соприкасался с ними, выражая плохо скрытое отвращение на лице. Наметив местечко рядом со мной, где сосредоточение стариков было минимальным, парень буквально бросился туда и элегантно присел на освободившееся справа от меня место, предварительно подстелив под свою тощую задницу платок. Я смог узнать этого человека только благодаря такой дикой брезгливости, настолько сильно он изменился. Когда мы виделись последний раз, он весил на 50 килограмм больше. Он работал адвокатом и был неудачником. Вещи крайне не совместительные для этой профессии делали его диковинкой. Судьба свела меня с ним лет семь назад при самых странных обстоятельствах.

На окраине одной из деревень, которые находились на самом юге Австралии, были обнаружены восемьдесят обезглавленных тел. Дело, в принципе, обычное для тех мест, но главная странность заключалась в том, что посредством экспертизы было установлены личности всех восьмидесяти кадавров. Все они считались погибшими уже около года. Спортсмены. Чёртова элита канадского хоккея, американского футбола и русской тяжёлой атлетики. Все они официально погибли в нескольких авиакатастрофах, случившихся в один день над тихим океаном. Обломки самолётов нашли, но ни одного тела, даже кусочка. Всё списали на течение и акул, и дело закрыли. И вот, спустя год с небольшим все эти пропавшие объявились на другом конце планеты, практически целые, с недельным признаком разложения. Их обнаружила семейная пара, которая решила отправиться в кругосветное путешествие, но первая их остановка отбила всякое желание его продолжить. Бедные влюблённые. На смену желаемых пейзажей Австралийской пустыни перед ними предстали восемьдесят безголовых тел, валяющихся на земле в разных позах. Пресса взорвалась тогда так сильно, что даже сами её основатели услышали хлопок из своих заброшенных могил. Начались командировки. Каждая редакция желала заполучить такой сладкий материал, но им не суждено было это сделать. Следователи разводили руками, а по настоящему ценные свидетели – жители деревни, отказались давать показания. Даже к чёрту не послали, что было даже обидно. И истина утонула в болоте теорий, что случается с ней в последнее время довольно часто.