Профи

— Побудь завтра в офисе на связи, — приказал он.

— Что так? — улыбнулась она, подняв бровь.

— Без тебя справимся, — резко бросил он, и уже совсем другим тоном, как-то просительно продолжил: — Ты пойми, если вдруг что с тобой…

— А с тобой? — тихо спросила она, закрывая тему.

Никогда в этой жизни никому не завидовал. Ни нарисовавшимся из ниоткуда нефтяникам и шахтерам со всеми их яхтами и Куршевелями, ни фанатикам футбола, прикупающим при случае команды, чтобы было за кого поболеть, ни теряющим остатки потенции исключительно в компании фотомоделей индивидам — никому. А тут как пробило горячей волной от макушки до задницы и обратно. Каждый из этих двоих до смерти опасался за другого и, если что, предпочел бы сам… Черт, бывает же так у людей. А меня вот девушка Даша продала за рубль двадцать и даже не покраснела.

Коротая время в ожидании дорогих гостей, я прикидывал в голове возможные варианты, как любит говорить Котов, «махаловки» и вот что получилось.

Вариант первый. Западный, почти голливудский. Все стреляют и попадают. Умные пули летят точно в цель, огибая углы и прошибая стены. Лучший друг главного героя, получив три раза по девять грамм в башку, томно умирает, рассуждая о демократии и сжимая в окровавленном кулаке семейное фото. В финале последний выживший долго рыдает над погибающим предпоследним, громко крича «не-е-ет!!!» и колотя несчастного кулаками в грудь, от чего тот все-таки склеивает ласты. Слышатся сирены полицейских машин, доставляющих к месту битвы пончики в сахарной пудре и горячий кофе. Пафосно, но нежелательно.

Вариант второй. Восточный, гонконгский. Стрельбы еще больше, чем в первом варианте. Вдобавок к этому персонажи рубятся на мечах и дерутся этажерками. В воздухе летает очень много кинжалов с дистанционным управлением. Полно кун-фу и прочей зубодробительной хрени. В финале в живых остается по одному бойцу с каждой стороны. Проникшись взаимной симпатией, они все-таки убивают друг дружку, но совсем не больно. Тоже не греет.

Вариант третий. Восточный, психоделический, постмодернистский, философский. Великие мастера единоборств, плечистые здоровяки с румянцем на щеках и криво наклеенными седыми бородищами до пупа, сходятся в схватке не на жизнь, а на смерть. Постояв некоторое время друг перед другом в позах «Журавль проверяет электронную почту» и «Богомол болеет за „Челси“», они, ритуально поклонившись, расходятся восвояси, гордо отклячивая попочки, застирывать обделанные подштанники и хвастаться победой. Вариант неплохой, я бы даже сказал, желательный.

Вариант четвертый, последний. Чисто русский. Противоборствующие стороны долго и нудно договариваются о битве и грозят друг дружке смертью лютой. В итоге никто никого не убивает, потому что одни уходят в запой, а другие уезжают отдыхать в Турцию. Вариант классный, но, к сожалению, нереальный.

Все, пора с юмором завязывать. Если останусь в живых, никаких «Аншлагов» и прочей дури. Мамой клянусь.

Я поднял голову и огляделся. О чем-то тихо беседовали Сергей с Володей. Стоя у окна, задумчиво глядел вдаль Олег. Грек пил чай. Валентин и еще двое незнакомых мне парней молча сидели в углу в креслах. Юлия, глядя прямо перед собой, старательно разминала пальцы, готовясь и настраиваясь. Ее рабочие инструменты, две «гюрзы» с глушаками, лежали перед ней на столе. Меня всегда поражала сила этой хрупкой с виду дамы, ведь каждый из пистолетов в снаряженном виде и с глушителем весит более килограмма. Попробуйте как-нибудь на досуге взять пару хотя бы килограммовых гантелей и просто постоять одну-две минуты, держа их на вытянутых руках. Ручаюсь, что ничего путного из этого не выйдет, руки очень скоро начнут дрожать, а на следующее утро будут зверски болеть предплечья и дельтовидные мышцы.

Грек, поймав мой взгляд, улыбнулся:

— Давненько не работали в паре, а, Стас?

— А то, — подтвердил я.

Опять вместе, после всего того, что было? А что было-то? Если вы о том, что я раньше рассказывал, то это — не более чем официальная версия произошедшего. В разведке это называется «легенда», а в просторечии — «фуфло голимое».

Начнем с того, что Грек стрелял в меня не два раза, а целых четыре. От первых двух пуль меня по его требованию защищал не только бронежилет, но и толстенный автомобильный журнал, заботливо прижимаемый к правому боку.

— Ну как? — поинтересовался он, отстреляв первую серию.

— Больно, блин, — честно ответил я, — как будто ногой приложили со всей дури.

— Как ребра-то?

— Черт, кажется, целы.

— Может, хватит?

— Я тебе дам, хватит! — заорал я, лишний раз убеждаясь, что ребра все-таки целы. Попробуйте поорите с переломанными… — Меня же проверять будут по полной! Стреляй, ну!

— Может, через полжурнала…

— А потом — через четверть, да? Хозяин так собаку жалел, хвост обрубал по сантиметру, думал, не так больно будет, — я выбросил журнал из машины, — стреляй, говорю!

— С богом. — Грек перекрестился и дважды нажал на курок. — Как?

— У-у-у, блин… — я попробовал вздохнуть. — Есть.

— Теперь ты.

— Пошел ты, — прошептал я, — мне и руку-то не поднять, сам как-нибудь.