Профиль невидимки

Нет, не прошлое и не уходящее представляется нам в этой фигуре слесаря, склоненного над кропотливой работой. То, что делает он сейчас своими руками за грубым, неказистым верстаком, устремлено в будущее и должно открыть то, чего не знала еще наша техника точных измерений. Новый необычайный прибор. Но осуществить это новое надо вот так, копаясь руками, именно руками, в какой-нибудь мелкой мелочи вроде этого ножа и призмы для подвеса иглы.

А что такое «мелочь» в такой работе?

Потребовалась очень тонкая пружинка, чтобы она подтягивала призму к ножу. Мелочь? Но в цехе не оказалось подходящего пружинного волоска - нужно толщиной всего в десятую дольку миллиметра. Отдел снабжения? Там тоже ответили, что такого волоска нет. Ох, как часто слышит заводской конструктор это равнодушное «нет», за которым ничего не следует! Волоска нет, и работа не может быть закончена, и ничего нельзя испытать, проверить из-за отсутствия стальной паутинки.

Снова надо самим где-то раздобывать. И лишь когда Клейменов принес крохотный моточек, стремящийся все время, как блошка, прыгнуть и ускользнуть меж пальцев, работу можно было продолжить.

Вдвоем с Гордеевым, вооружившись лупами, пытаются они навить из капризного волоска микроскопическую карликовую пружинку. А потом надо было еще продеть кончик ее в ушко и закрепить узлом, когда все отверстие-то меньше точки на бумаге! Занятие, похожее на шитье невидимой ниткой. Даже у Гордеева начинали от такого «шитья» дрожать руки. Тогда вступал Клейменов. А руки у него в работе и в самом деле недурные, даже по понятиям лекальщиков.

Ну вот, готово и это. Вся система подвеса собрана вместе. Маленькое коромысло покачивается на ножевой опоре. На одном конце - алмазная игла. Другой конец пляшет перед парой электрических катушек, расположенных так, как предлагал по своей схеме Бояров. Теперь все это в целом именуется датчиком: он должен подавать сигналы от гребешков.

Виктор Павлович осторожно накрывает готовую работу марлей и двумя пальцами вытаскивает из кармана папироску - пойти покурить. Он взглядывает в окно. Ба-а! Как изменился ландшафт, пока они тут со всем этим возились! Уже другой сезон наступает на заводском дворе, и как заметно облетели листья…

ЦЕНА ДВУХ МИЛЛИМЕТРОВ

Даже предварительные испытания датчика показали, что подвес иглы по системе весов получился. Получился очень чувствительным, послушно на все реагирует. Клейменов снова надолго уткнулся в трубку микроскопа, испытывая давления иглы на новом подвесе. Гирька за гирькой… И он мог наконец радостно сообщить Георгию Ивановичу: давление самое нежное, игла не должна царапать. Важнейшее условие соблюдено. Система весов себя оправдала. Вопреки самым решительным запретам.

Был доволен и Бояров, вежливо высказав одобрение:

- Хорошо исполнено.

А спустя несколько дней он приехал на завод и сказал:

- Хорошо бы все-таки сделать иначе.

Ему нельзя было экспериментировать со всем этим в своей лаборатории - нет разрешения. Приходилось только рассуждать вот так, урывками, с карандашом, на бумаге. И все же он пришел к выводу: не совсем выгодно расположены катушки. Есть лучший вариант, новая идея. Катушки хорошо бы придвинуть поближе к середине, а ножевую опору с призмой поместить как раз между ними. Так лучше по «электрическим соображениям».

«Электрические соображения»… Механикам трудно против этого спорить. И они, заводские конструкторы, почувствовали, что как ни желали они такого содружества, а эти самые «электрические соображения» еще не раз будут крепко брать их за горло.

Передвинуть катушки надо было всего-то на два-три миллиметра. Мелочь? Но из-за этой «мелочи» пришлось созвать у главного конструктора расширенное совещание, и Георгий Иванович, взвешивая доводы всех сторон, должен был вынести заключение: переделывать или не переделывать? И потом, когда решили все же передвинуть подвес, «мелочь» эта стоила им еще нескольких недель самой тяжелой борьбы с длинной цепью непредвиденных трудностей.

Оказалось, что из-за такой передвижки на два-три миллиметра Виктору Павловичу приходится почти все переделывать заново.

Оказалось, что стальная призма уже не годится. Находясь между катушками, в поле силовых линий, она будет намагничиваться. Надо делать призму из антимагнитного материала, лучше всего из бериллиевого сплава. А такого сплава, по заявлению отдела снабжения, нигде не оказалось.

И снова Клейменову пришлось предпринять нелегкую экспедицию по розыскам бериллиевой бронзы. Он вернулся, как охотник с добычей, привезя с собой «подстреленный» кусочек светло-желтого металла, похожий на золото, но более дорогой им сейчас, чем любое золото на свете.