Профиль незнакомца

– Внимание, народ, – сказал он, и движение прекратилось. Пара детективов оставили свои кабинки и заглянули внутрь. – Для тех из вас, кто не в курсе: это Кей Стрит. Она опытный криминалист, специалист по интерпретации вещественных доказательств. Кей входит в нашу оперативную группу в качестве консультанта, так что никаких грубостей, полная прозрачность – и, пожалуйста, народ, делитесь с ней пончиками.

С этими словами он снова сел, и мы принялись за работу. Весь день я провела в комнате «военного совета» Раузера, и мои заметки быстро заполнили пару блокнотов – страницы, испещренные плохими иллюстрациями, жирными вопросительными знаками и практически неразборчивым потоком сознания. Так я работала всегда. Разберусь со всем этим позже. Главное не редактировать. Пока. Просто продолжать в том же духе, заложить основу для осмысленной оценки. Инстинкт и умения, как однажды сказал мне инструктор в Куантико, – нельзя доверять одному без другого.

– Я ищу допросы старших полицейских или медиков «скорой помощи», – сказала я Раузеру, перебирая горы бумаг на столе для совещаний. Я начинала страдать от недосыпания. Я не могла себе представить, как Раузер вообще держится на ногах.

– Я передал тебе их отчеты. Джексонвилл не давал интервью.

Я указала на одно фото с места преступления, прикрепленное к доске. Журнальный столик был перевернут набок рядом с телом. Боб Шелби. Я взглянула на доску и рассмотрела его при жизни: пиво, бейсболка, тот же диван, тот же кофейный столик в комнате, только отодвинут на несколько футов от дивана. В самой комнате все было вверх дном. Судя по отпечаткам на ковре, мебель была сдвинута с места. На полу валялись остатки ужина из фастфуда. Кровавые следы вели от места, где жертва лежала лицом вниз возле лужи крови, к входной двери, а затем в заднюю часть дома. Жертва была полностью голой. Верхняя и внутренняя часть плеч сплошь в синяках. Колотые и резаные раны на бледно-белой коже поясницы и ягодиц, бедер. И следы укусов.

– Если б тебе пришлось реконструировать эту сцену, что бы ты сказал? – спросила я.

– Парень обожал фастфуд из «Тако Белл»?

– Не смешно.

Раузеру не нужно было долго об этом думать. Он уже просмотрел снимки тысячу раз, перечитал массу файлов и сделал собственные четкие выводы.

– Боб Шелби, – сказал он. – Шестьдесят четыре года. Не так много оборонительных ран. Ушиб задней части черепа. Часть еды и мебели перевернута, синяки на верхней части рук. Следы веревки вокруг запястий. Лужа крови на полу. Брызги крови на мебели и ковре. Убийца избил его до потери сознания, нанес ему, пока он еще дышал, около двадцати ножевых ударов, и еще тридцать три после того, как он уже был мертв. Перерезал ему горло, затем наступил ногой в кровь и оставил нам отпечаток десятого размера.

– Первым, кто его обнаружил, был мужчина? – спросила я. Раузер кивнул. – Известно, что он сделал по прибытии?

– Он следовал протоколу: уведомил диспетчеров, оцепил место происшествия.

– Он наступил на кровь? Вам известно, какой размер обуви он носит и какого типа? Вы знаете, двигали ли врачи «скорой помощи» мебель? Случайно не они ли опрокинули еду? – Я ручкой указала на детали на одном из фото. – Тело вот здесь, возле дивана. Вопрос: это медики отодвинули стол, чтобы добраться до него, или так его оставил убийца? Вы знаете, какого размера обувь была у них на ногах и какого типа? Кроме того, на руках это могут быть терапевтические кровоподтеки. Могут быть также посмертные. Нужно уточнить у судмедэксперта.

– Что-то не так? – спросил Раузер.

– Видишь ли, если преступник напал внезапно – а судя по удару тупым предметом, похоже, так и было, – то никакой борьбы не было. Шелби упал и был не в состоянии дать отпор. Но это не имеет смысла. Так что без опроса тех, кто первыми увидели жертву, мы не знаем, реконструируем ли мы взаимодействие жертвы и преступника – или на самом деле просто анализируем то, как старший детектив и медики наследили на месте преступления. И по этой причине у нас нет даже самого вшивого шанса быть уверенными, что убийца носит десятый размер.

Раузер вздохнул и сделал пометку.

– Это был не наш случай, – напомнил он мне.

– А где отчеты по убийствам в Атланте? Я не видела ничего, кроме письменных отчетов от первых респондентов, а это основное. Ты сам знаешь. Эти люди не будут тратить время, если их не заставить.

– Мы свяжемся с полицейскими и медиками, которые прибыли на место убийств Кото и Ричардсона.

– Вспомни Локарда, – сказала я ему. Принцип обмена Локарда гласит, что каждый, кто входит на место преступления, одновременно что-то уносит оттуда с собой и что-то там оставляет. Это был один из основополагающих принципов осмотра места преступления. – Мне неприятно это говорить, но преступник лучше понимает принцип Локарда, нежели все полицейское управление Атланты. Он – специалист высшей квалификации, Раузер. Изучая место убийства, следует помнить об этом. Ваши люди должны знать, какие улики собирать, и поэтому очень важен подробный опрос каждого, кто побывал на месте преступления.

Раузер кивнул.